А.И. КОРОБЕЕВ Заведующий кафедрой уголовного права и криминологии юридической школы Дальневосточного федерального университета, доктор юридических наук, профессор, заслуженный деятель науки Российской Федерации Концептуальные основы уголовно-правовой политики России: поиски
оптимальной модели http://www.enu.kz
По справедливому мнению большинства отечественных правоведов, современная российская уголовно-правовая политика испытывает, мягко говоря, симптомы кризиса.
Однако прежде чем убедиться, что данная политика действительно регрессирует и находится сейчас в фазе застоя, необходимо задаться вопросом: а что представляет собой концепция политики современного Российского государства в сфере борьбы с преступностью и есть ли она вообще?
Увы, приходится признать, что таковой в завершенном, четко выраженном (в том числе и нормативно) виде на сегодняшний день не существует. Правда, имеется Концепция реформирования уголовного законодательства 1992 г. Принятый на ее основе УК РФ 1996 г. более или менее удачно реализовал принципиальные направления Концепции: была устранена пробельность уголовного закона, которая образовалась ввиду изменения предмета правового регулирования и появления новых видов и форм преступности, из Кодекса также были исключены необоснованные нормы. Сделаны решительные шаги по деидеологизации законодательства, признанию приоритетов общечеловеческих ценностей перед ценностями классовыми. Сняты многочисленные противоречия внутри самого УК, а равно противоречия уголовного законодательства и Конституции Российской Федерации, национального закона и международных обязательств Российской Федерации1. С некоторой долей натяжки это время можно считать периодом рассвета российской уголовно-правовой политики.
В то же время концепция реформы российского уголовного законодательства предполагала приведение его в соответствие с криминологической реальностью. Иными словами, изменения в уголовном законодательстве и в других отраслях права криминального цикла должны были быть криминологически обоснованы, при этом предполагался тщательный учет выявленных и прогнозируемых тенденций преступности, ее структуры, новых ее видов, контингента преступников и т.п. Уголовная политика любого государства должна основываться на четком и ясном понимании того, каких изменений в состоянии, структуре и динамике преступности можно будет добиться, совершенствуя соответствующие институты и нормы2.
К сожалению, в России при выработке вышеупомянутой концепции отмеченные моменты учтены не были. Не выручают и отдельные стратегии и миниконцепции в сфере борьбы с некоторыми категориями преступлений (терроризмом, экстремизмом, наркопреступностью, коррупцией). В силу их известной специфичности и ограниченности рамками решения только тех задач, которые стоят перед государством в противодействии данным видам преступной деятельности, они не могут претендовать на универсальность.
Между тем тенденции современной российской преступности настолько неблагоприятны, что многие отечественные криминологи вполне резонно утверждают:
преступность создает угрозу национальной безопасности России, а сама она постепенно превращается в криминальное государство. На этом фоне особое значение приобретают разработка и реализация именно концептуальных основ политики нашего государства в
1 См.: Лесниевски-Костарева Т.А. Концепция развития уголовного законодательства // Концепция развития российского законодательства. М., 1998. С. 222.
2 См.: Алексеев А.И., Овчинский В.С., Побегайло Ф.Э. Российская уголовная политика: преодоление кризиса. М., 2006.
сфере борьбы с преступностью в целом.
Но пока таких концептуальных основ нет. Зато есть масса политико-правовых, нормативных и правоприменительных проблем, которые привели к современному кризису уголовной политики России. Вот как классифицируют эти проблемы отечественные правоведы. Таковыми они называют:
отсутствие явно выраженной цели уголовно-правовой политики и связанная с этим бессистемность и разнонаправленность изменений и дополнений уголовного закона;
криминологическая и социальная необоснованность целого ряда нормативных предписаний уголовного закона;
низкое качество юридической техники уголовного закона, внутриотраслевые и межотраслевые коллизии уголовного законодательства, отсутствие четкой концепции системы источников уголовного права;
неполное соответствие российского уголовного законодательства и практики его применения международно-правовым стандартам безопасности и прав человека;
противоречивость и непоследовательность в определении оснований уголовной ответственности, отсутствие четких критериев разграничения преступлений и иных правонарушений;
одновременная пробельность и избыточность криминализации деяний, отсутствие явных приоритетов уголовно-правовой охраны;
отсутствие последовательной нормативной и теоретической концепции содержания и формы уголовно-правовой реакции на преступление, соотношения наказания и иных мер уголовно-правового характера;
широкие, вплоть до непозволительного, рамки судейского усмотрения не только при определении меры уголовного наказания, но и при определении оснований уголовной ответственности;
несоответствие декларируемых целей уголовного наказания реальным возможностям в их достижении, ущербность системы наказаний;
несогласованность частно-правовых и публично-правовых начал уголовно- правового регулирования, нерешенность вопроса об уголовно-правовом статусе потерпевшего от преступления;
несогласованность положений о неотвратимости и целесообразности уголовного преследования и уголовной ответственности;
недостаточность научного сопровождения законотворческого процесса, отсутствие системы экспертных оценок законопроектов.3
Итак, единой, четко сформулированной, закрепленной в нормативном акте и принятой на соответствующем уровне концепции уголовной политики государства в России сегодня не существует. Имеются лишь отдельные идеи, некие векторы в развитии стратегии и тактики борьбы с преступностью, спонтанно возникающие директивы, которые исходят от властных структур и весьма противоречиво и непоследовательно реализуются в реальной действительности. Основной такой идеей (которую можно рассматривать как главное стратегическое направление в борьбе с преступностью) является тенденция к гуманизации уголовной репрессии. Эта тенденция (как своеобразный антипод) пришла на смену идеям тотального ужесточения карательных элементов уголовной политики России в конце советского – начале постсоветского периода ее развития.
В уголовной политике современной России в рамках общей тенденции к ее гуманизации прослеживается постепенный переход от сугубо карательных к реабилитационным и реституционным началам. Это нашло свое выражение в сравнительно недавно принятых Уголовном кодексе РФ (1996 г.), Уголовно- исполнительном кодексе РФ (1997 г.), Уголовно-процессуальном кодексе РФ (2001 г.).
3 См.: Современная уголовная политика: поиск оптимальной модели: материалы VII Российсокго конгресса уголовного права (31 мая-1 июня 2012 года). М., 2012.
Однако данный процесс, во-первых, далеко не всеми воспринимается как безусловно позитивный, а во-вторых, развивается в настоящее время отнюдь не однолинейно.
С тем чтобы убедиться, что это действительно так, проанализируем криминализационные (декриминализационные) процессы, благодаря которым репрессия должна постоянно приводиться в соответствие с реалиями социальной действительности, адекватно отражать в себе характер и степень общественной опасности совершаемых преступлений.
Каковы же современные тенденции уголовно-правовой политики России в сфере криминализации и декриминализации?
На момент принятия УК РФ 1996 г. в его Особенной части появились 63 новых, по сравнению с УК РСФСР 1960 г., состава преступления и в то же время в УК РФ не были включены 78 составов преступлений, входивших в УК РСФСР. Из последнего, в период до принятия нового УК РФ, законодательно были исключены 26 составов преступлений.
Таким образом, впервые в истории России за столетие, в течение которого было принято 6 уголовных кодексов, при принятии нового уголовного кодекса число криминализированных деяний оказалось меньше числа декриминализированных4.
Однако достигнутый результат продержался недолго. Менее чем за 16 лет существования УК РФ 1996 г. в него вносились изменения 108 Федеральными законами.
При этом изменения были внесены в 60 статей Общей части УК (54,4% всех норм) и в 282 статьи Особенной части (95,3 %). Исключены (утратили силу) из Кодекса 12 статей, включены (введены) в него – 54 статьи. В отдельные статьи Особенной части УК поправки вносились неоднократно. Например, в ст. 205 (террористический акт) - шесть раз. Всего, по нашим подсчетам, в УК РФ в том или ином виде было внесено около одной тысячи изменений.
Анализ перечисленных изменений позволяет установить следующую закономерность: отчетливо выраженное превалирование числа криминализированных деяний над декриминализированными: актов криминализации на сегодняшний день насчитывается 51, актов декриминализации – всего 13.
Таким образом, если оценивать ситуацию в целом, то необходимо признать, что уголовная репрессия в том виде, в каком она выражена в нормах Особенной части УК, за последние 16 лет непрерывно расширялась.
Чрезмерное увлечение криминализационными процессами привело к появлению целого ряда «квази», «эрзац», «псевдопреступлений» и поставило правоохранительные органы в положение, когда они, образно говоря, вынуждены «стреляют из пушек по воробьям». Иногда недостаточно обоснованная криминализация признавалась самим законодателем неоправданной, и в дальнейшем такая скоропалительно принятая норма отменялась. Нечто подобное произошло со ст.ст. 173, 182, 200, 265 УК. В правосознании же населения подобные законодательные метаморфозы могут восприниматься как разрешающий сигнал к совершению аналогичных (но еще запрещенных) деяний.
Криминализация различных форм отклоняющегося поведения невысокой степени общественной опасности порождает ситуацию, о которой К. Маркс в свое время писал так: «Народ видит наказание, но не видит преступления, и именно потому, что он видит наказание там, где нет преступления, он перестает видеть преступление там, где есть наказание»5. Расчет в подобных случаях на общепревентивное действие уголовного закона оказывается, как правило, несостоятелен.
Объективности ради следует отметить, что судебная практика давно нашла
«противоядие» к таким статьям, компенсируя отсутствие декриминализации неприменением этих норм. По нашим подсчетам, за последние 16 лет около 15 статей
4 Подробнее об этом см.: Голик Ю.В., Коробеев А.И. Преступность – планетарная проблема. К итогам XI Конгресса ООН по предупреждению преступности и уголовному правосудию. СПб., 2006. С. 64 – 73.
5 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т.1. С. 122-123.
Особенной части УК ни разу не встречались в судебной практике России. Еще по 31 статье судимость в среднем не превышала одного человека в год. Не применяемые на практике нормы получили в литературе название «мертвых».
В целом УК РФ 1996 г. по состоянию на сегодняшний день страдает, на наш взгляд, ярко выраженной криминализационной избыточностью. Концептуально это было обусловлено восприятием проектантами нового УК идеи не «маленького и жесткого», а
«большого и мягкого» Уголовного кодекса. Однако в еще большей степени дефектность действующего УК проистекает от того, что в процессе его разработки, принятия и дальнейшего «совершенствования» практически почти полностью проигнорирована теория криминализации и декриминализации. Без особого риска ошибиться можно утверждать, что за исключением деяний, относящихся к так называемому «ядру преступного» (убийства, кражи, грабежи, разбои, изнасилования etc), многие новеллы вводились и вводятся в УК без какого бы то ни было учета всей суммы факторов, обусловливающих допустимость, возможность и целесообразность установления уголовно-правового запрета. Процесс законотворчества в этой части носит почти исключительно умозрительный характер. Особенно наглядно это видно на примере норм,
«поселившихся» в главе 22 УК «Преступления в сфере экономической деятельности».
В настоящее время в России назрела настоятельная необходимость в срочном изменении сложившейся ситуации. Представляется, что отправными, исходными, ключевыми моментами здесь должны быть разработка, принятие и закрепление в соответствующем нормативном документе концептуальных основ политики современного российского государства в сфере борьбы с преступностью в целом. Без создания такой концепции уголовно-правовую политику России не вывести из анабиоза, не преодолеть застойности в ее развитии. Отсутствие концептуальных основ стратегии и тактики борьбы с преступностью будет по-прежнему обрекать нас наблюдать законодательную клоунаду по превращению Уголовного кодекса России в абсолютно бессистемный конгломерат облеченных в закон, но оторванных от науки и жизни идей и фантазий его проектантов.
Для иллюстрации сказанного достаточно привести в качестве примеров метаморфозу с конфискацией имущества, которую в 2003 г. исключили из УК РФ как вид наказания, а затем вернули в лоно уголовного права, но уже как иную меру уголовно- правового характера (фактически неприменяемую в судебной практике); снятие в 2011 г.
нижних порогов санкций в 68 составах преступлений, что привело к беспрецедентно беспредельному и ничем не оправданному расширению сферы судейского усмотрения (за преступление, предусмотренное ч. 4 ст. 111 УК РФ, суд может назначить наказание от двух месяцев до 15 лет лишения свободы); попытку введения в УК по сути членовредительской меры наказания (химической кастрации); изгнание в 2011 г. из УК клеветы как преступного деяния при одном Президенте и «реинкарнацию» этого преступления через шесть месяцев – при другом Президенте России.
Между тем не стоит забывать, что не политика в своем развитии идет за правом, приспосабливается к его логике и системе, а, наоборот, право эволюционирует в направлении все большего охвата политических установок, в реализации которых оно призвано участвовать6.
Определенный оптимизм в этой связи вызывает то обстоятельство, что по инициативе Общественной палаты РФ группа экспертов не так давно приступила наконец-то к разработки проекта Концепции (основ) уголовно-правовой политики Российской Федерации. Концепция – один из первых документов, в котором целостно и системно излагаются цели, задачи, основные направления, критерии и условия эффективности уголовно-правовой политик России.7 Данный проект можно смело считать поиском оптимальной модели политики российского государства в сфере борьбы с
6 См.: Полный курс уголовного права: В 5 т. Т.1. Преступление и наказание. СПб., 2008. С. 76.
7 См.: Бабаев М., Пудовочкин Ю. Концепция уголовно-правовой политики Российской Федерации // Уголовное право.
2012. № 4.
преступностью.
Вместе с тем обращает на себя внимание тот факт, что в «разработку» взято только одно направление уголовной политики – уголовно-правовая ее составляющая. Остальные части (компоненты) единой системы под названием «уголовная политика России» – уголовно-процессуальная, криминологическая, пенитенциарная – остаются пока «без присмотра». Думается, однако, что сколь бы современной ни оказалась модель одного из фрагментов целостного механизма, без всех остальных компонентов этого механизма (доведенных до такого же совершенства) он эффективно не заработает.
