Л.Н. Гумилев атындағы ЕҰУ Хабаршысы
3. М. Дж. М. оглы. Тюркская мифологическая словесность. –Баку: Наука, 2003. -418. с.
4. Рагимли И. История азербайджанского театра. -Чашиоглы, 2005. -864 с.
Поступила в редакцию 20.09.2011.
Ю. МАКУБАЕВ
ВЕЛИКАЯ СТРАТЕГИЯ КИТАЯ
The article is dedicated to one of the most actual phenomenon in the modern international system – China›s rise. China acquired significant economic and diplomatic weight, which has made it an influential player in all parts of the globe. The purpose of this work is to expand perception of the PRC›s sophisticated foreign policy motivation, with a focus on an ambit of shaping it factors.
Внешняя политика Китая была весьма успешна последние 30 лет, но учитывая меняющуюся внутреннюю и внешнюю ситуацию, она встала перед лицом новых вызовов и возможностей.
Высшие эшелоны власти КНР разработали внешнюю стратегию, ставящую перед собой следующие цели: экономический рост и развитие, противодействие сдерживанию, диверсификация ресурсов, стабильность, сокращение международного поля Тайваня. Этот список все расширялся за последнее десятилетие, так как Китай становился все более интегрированным в международное сообщество.
• Во-первых, как неоднократно повторяли высшие чины страны, Китай стремится поддерживать стабильную обстановку в регионе, с целью способствования продолжающимся реформам и развитию государства. Этот внутренний фокус имеет растущее число внешних проявлений, среди которых выделяют активное использование Китаем дипломатии как средства расширения доступа на рынки, к инвестициям, технологиям и полезным ископаемым.
• Во-вторых, КНР всячески уверяет азиатских соседей и международное сообщество, что растущие возможности страны не подорвут интересы государств в сфере экономики и безопасности.
• В-третьих, китайская дипломатия, особенно в Азии, нацелена на сокращение способностей, возможностей и желания других наций, вместе или по отдельности, препятствовать развитию Китая.
• В-четвертых, Китай строит политические отношения с акцентом на диверсификацию доступа к энергоресурсам и иным полезным ископаемым, в особенности в Африке, Латинской Америке и на Ближнем Востоке. Энергетическая безопасность охватывает диверсификацию как списка поставщиков, так и путей доставки.
• В-пятых, КНР ограничивает присутствие Тайваня на международном пространстве и лимитирует возможности других стран легитимизировать статус острова [1].
Китай разработал и развернул целый ряд новых и эффективных путей достижения главных внешнеполитических целей. Также КНР стала более уверенной, креативной, гибкой и напористой в использовании данных новых инструментов. За прошедшие годы Китай установил отношения
«стратегического партнерства» с целым рядом развитых и развивающихся стран, также был инициирован «стратегический диалог» на высшем уровне с несколькими крупнейшими игроками международных отношений. Китай является активным членом международных институтов. Рост роли Китая в существующих региональных организациях и участие в создании новых, стало одним из ключевых элементов его дипломатии. Для продвижения экономических и политических интересов, КНР активно прибегает к экономической дипломатии, и не только в форме двусторонних торговых соглашений, но и с помощью прямых внешних инвестиций, финансовых мер, «помощи в развитии»
и соглашений о свободной торговле. Китайская оборонная дипломатия включает обширное участие в деятельности ООН по поддержанию мира, обмены визитами военных чиновников на высоком уровне, совместные учения, сотрудничество в сфере военного обучения и обмена опытом. Главной целью всех этих усилий является убеждение международного сообщества в том, что военная политика КНР носит чисто оборонительный характер.
Мурат Лаумулин подразделяет внешнеполитическую деятельность Китая на три направления:
• глобальное – оценка глобализации, позиции и роли Китая в ней; ВТО и международная торговля;
геоэкономические проблемы; стратегия КНР в Азиатско-Тихоокеанском регионе (АТР); политика безопасности;
• азиатское направление – отношения с Индией и Пакистаном; Юго-восточная Азия во внешней политике КНР; интересы КНР в Северо-восточной Азии; Ближний Восток;
• Китай и Евразия – отношения с Россией; стратегия в Центральной Азии; энергетические и инфраструктурные проекты в Средней Азии [2].
Очевидно, Ху Цзиньтао и Вэнь Цзябао пробовали установить новый стиль управления, который был охарактеризован в «Жэньминь жибао» как «просвещенный, открытый, методичный и прагматичный».
Лиман Миллер заметил, что в первые месяцы после прихода к власти новым лидерам пришлось реагировать на такие вызовы как вспышка атипичной пневмонии (тяжёлый острый респираторный синдром – ТОРС или SARS), американское вторжение в Ирак, кризис ядерной программы КНДР, массовые демонстрации в Гонконге, вызванные принятием закона о национальной безопасности. Новое правительство сумело ответить на эти вызовы искушенными, прагматичными способами, проявляя волю к международному сотрудничеству тогда, когда это было необходимо. Во многом Ху Цзиньтао следовал заветам Дэн Сяопина – вел себя сдержанно в иностранных делах и вел страну к процветанию.
Под управлением Ху был сделан акцент не на политике расцвета Китая, а на том, что один из ведущих ученых страны в сфере международных отношений Цзя Цзинго (Jia Qingguo) детерминировал как
«политика перестраховки» или «политика заверения». Термин «мирный подъем Китая», введен в оборот во время речи Вэнь Цзябао в Гарвардском Университете, в которой он утверждал, что растущая мощь Китая всегда будет направлена в мирное русло. На смену этому термину пришло понятие «мир и развитие». Ху Цзиньтао также ясно сформулировал идею относительно «гармоничного мира». Во время речи на заседании Генеральной Ассамблеи ООН, президент призывал лидеров стран мира
«поддерживать усилия по урегулированию международных споров и конфликтов с помощью мирных средств и интенсификации сотрудничества». Он повторил, что Китай верен идее мира, развития и сотрудничества, «вместо того, чтобы навредить или угрожать кому-либо, он может только служить миру, стабильности и всеобщему процветанию в мире».
Несмотря на этот акцент на гармонии, некоторые китайские аналитики утверждают, что дипломатический стиль Ху является более откровенным и прямым, и в отличие от предыдущих лидеров, он более последовательно и уверенно отстаивает позиции Китая в международных вопросах.
Ху также более напорист в создании образа КНР, как великой державы, способной к непосредственному участию в разрешении глобальных проблем. Ху Цзиньтао унаследовал и развил ключевые компоненты дипломатии Цзян Цзэминя: формирование стабильной региональной обстановки и установление прочных партнерских отношений с ведущими державами.
Поскольку Китай имеет положительные связи с ключевыми мировыми экономическими партнерами, аналитики идентифицировали в этом великодержавную дипломатию (great power diplomacy). Они также определили как дипломатия добрососедства, тот факт, что КНР стремится развивать дружественные тесные отношения с сопредельными государствами. Китайская внешняя политика, опираясь на эти две стратегии, продолжает быть нацеленной на поддержание мирной и стабильной международной обстановки для создания благоприятных условий экономического роста и политической стабильности страны, также стало очевидно, что теперь круг интересов значительно расширился в области энергетической безопасности. Таким образом, китайские аналитики добавили энергетическую дипломатию в качестве третьей основы внешней политики Ху Цзиньтао.
При Ху, Китай стал более активным на многосторонних форумах, заняв более инициативную позицию в регионе Восточной Азии, расширив усилия по развитию стратегического диалога с такими крупными игроками как Индия и Япония. Продвигая концепцию гармоничного мира, Ху завуалированно приводит доводы в пользу построения менее американо-центристского мирового порядка, где ценится и уважается разнообразие социально-политических систем, а развивающемуся миру оказывается более эффективная поддержка.
Генеральный секретарь Ху Цзиньтао ясно и полно сформулировал внешнеполитическую линию на 17-ом Национальном Конгрессе КПК в октябре 2007-го года: «Мы считаем, что люди всех стран мира должны взяться за руки и стремиться к построению гармоничного общества длительного всеобщего процветания и мира». Все страны должны поддерживать цели и принципы Устава ООН, соблюдать международное право и универсальные нормы международных отношений, следовать принципам демократии, гармонии, сотрудничества и взаимовыгодных решений в международных отношениях.
В политическом измерении все страны должны уважать друг - друга, проводить равноправные консультации в общих попытках продвижения демократии в международных отношениях.
Экономически, следует привлекать силы для кооперации с целью стимулирования глобализации и взаимовыгодного сотрудничества и прогресса . В культурной сфере следует перенимать опыт друг - друга, искать точки соприкосновения, отбросив различия, уважать разнообразие мира, прикладывать совместные усилия для развития человеческой цивилизации. С позиции безопасности, следует доверять друг-другу, усиливать кооперацию, урегулировать конфликты мирными средствами, а не
Л.Н. Гумилев атындағы ЕҰУ Хабаршысы
агрессией, стоять единым фронтом на страже мира и стабильности в мире. В экологических вопросах:
взаимопомощь и сотрудничество в объединении усилий в заботе о Земле, единственном и нашем общем доме [3].
Существует два отличительных фактора в великой китайской стратегии, мотивирующих Китай увеличивать свое внешнее присутствие. Первый – это потребность доступа к капиталу, технологиям и инновациям, что позволит занять место в ряду первых стран мира. Во-вторых, поскольку мощь Китая росла с 1990-х годов, возникала необходимость заверить своих региональных и глобальных партнеров в исключительно мирных намерениях КНР. Эвери Голдштэйн назвал это «Бисмаркианской» великой стратегией «заверения» [4]. Усилия Китая были ясно сформулированы в политике «мирного подъема»
[5]. Политика «мирного возвышения» содержит несколько взаимосвязанных элементов:
1. Она базируется на объятии глобализации как составной части решения императивов роста КНР. Чтобы обеспечивать и питать рост, она полагается как на внутреннюю экономику, так и на международный рынок.
2. Чтобы достигнуть цели становления Китая в качестве великой державы, КНР должна обеспечить мирное и стабильное пространство вдоль своих границ, что является критическим фактором в обеспечении устойчивого экономического развития и роста влияния страны. Обеспечение стабильности на периферии и избежание преждевременных противоречий с США, также существенно важно.
3. Новая дипломатия характеризуется несколькими важными изменениями если не в сущности, то в стиле:
• Вместо того, чтобы действовать как жертва, теперь Китай стремится быть ответственной силой и действовать все более самостоятельно.
• Принимая во внимание, что Китай имел обыкновение не доверять «мультилатерализму» опасаясь того, что многосторонние институты могут быть использованы для его сдерживания, сейчас китайские лидеры признают привлекательность международных организаций с точки зрения продвижения торговых и оборонных интересов страны.
• По многим спорным и тяжелым вопросам Китай занял более прагматичную позицию.
• КНР осознает, что его бурный рост имеет последствия в АТР и далеко за пределами региона. В связи с чем, она стремится умерить беспокойство заинтересованных стран.
• Китай стал более вовлеченным в формирование региональных международных отношений.
Хорошим примером является участие в разрешении проблемы ядерной программы Северной Кореи.
4. Главным инструментом в достижении целей Китая является экономическая мощь, сопровождаемая феноменальными показателями роста. Ведомая растущим сырьевым аппетитом и потребностями расширяющегося внутреннего рынка, страна нуждается в сохранении темпов экономического развития [6].
Приоритет был отдан двум направлениям отношений. Во-первых, это - культивирование положительных отношений с региональными соседями. Во-вторых - улучшение отношений с ведущими игроками. В международных отношениях Китай остается прагматичным игроком, который пошагово определяет собственный уровень международных обязательств, при сопоставлении с многочисленными внутренними и внешними ограничениями.
Сегодня наметилась тенденция, ведущая к переутверждению Китаем «Пяти принципов мирного сосуществования». Первоначально объявленные как часть соглашения между Китаем и Индией («панча шила»), позднее эти принципы легли в основу итогового документа Бандунгской конференции 1955 года и движения неприсоединения в целом. Эти принципы:
1. Взаимное уважение территориальной целостности и суверенитета.
2. Ненападение.
3. Невмешательство во внутренние дела.
4. Равенство и взаимная выгода.
5. Мирное сосуществование.
Возрождение принципов мирного сосуществования в эру глобализации служит нескольким различным целям. Сейчас эти принципы используются как юридический базис для строгого представления Китая относительно суверенитета, исключающего какое-либо вмешательство во внутренние дела страны под каким бы то ни было предлогом, будь то защита прав человека или гуманитарная интервенция, так яро защищаемые Западом. Доктрина невмешательства рассматривается КНР как столб международного порядка и ключевое значение суверенитета. Как выразился Цзян Цзэминь в 2000 в ООН: «Без суверенитета не будет никаких прав человека, чтобы даже обсуждать их».
В эру после Холодной Войны внешняя политика Китая, главным образом, сдерживалась четырьмя противоречиями: позиционирование своей страны как великой державы в противовес реалиям бедной страны; политика «открытых дверей» против обеспокоенности в вопросах суверенитета;
принципиальность против прагматизма; и билатерализм против мультилатерализма. Однако эти противоречия не были постоянными факторами сдерживания внешнеполитического поведения.
Китайские лидеры, как и широкая общественность полагают, что китайцы – это нация с двойной идентичностью. С одной стороны, Китай – великая нация с длинной и богатой историей, внесшая огромный вклад в развитие человеческой цивилизации, имеющая обширные территории и человеческие ресурсы и занимающая важную геополитическую позицию. Также значимость страны подчеркивают постоянное членство в Совете Безопасности ООН и ядерный потенциал. Но с другой стороны, как политики, так и население понимают, что уровень развития страны в целом, учитывая численность населения, все еще находится на весьма скромном уровне. Уровень экономического развития, жизни населения и применения технологических инноваций стоят далеко позади западных стран и некоторых азиатских соседей [7]. Как для любой великой державы, для Китая характерно желание располагать большим влиянием в международных отношениях. Пекин желает расцениваться как ведущий игрок в мировом сообществе, чтобы к его голосу и мнению прислушивались не только в Азиатско-Тихоокеанском регионе, но и в иных частях мира. Как и другие сверхдержавы, КНР хочет формировать международную ситуацию, а не только отвечать на нее.
Происхождение новой внешней политики Пекина берет свои истоки из суждений Дэн Сяопина о перспективах войны и мира, когда он инициировал политику экономического развития около тридцати лет назад. Дэн Сяопин три десятилетия назад утверждал, что существует лишь малая вероятность третьей мировой войны, не говоря о ядерной войне, в обозримом будущем главной тенденцией в международных делах будет являться мирное экономическое развитие, в связи с чем он отказался от политики классовой борьбы Мао, жесткого государственного регулирования экономики, постоянной готовности к войне. Сегодня это мнение еще витает в умах китайской политической элиты, они полагают, что конфронтации и противоречия будут выливаться в виде локальных войн, конфликтов, вспышек терроризма, таким образом, перспективу относительного спокойствия в следующие два-три десятилетия они обозначили как «стратегическую возможность» сосредоточиться на экономическом развитии КНР.
Однако, Пекин противостоит некоторым вызовам, которые способны ограничить его способности в достижении поставленных целей, и возможно, также исказить способность к пониманию намерений Китая.
• Первый вызов заключается в том, что чем больше глобальное присутствие и влияние Китая, тем более высокие ожидания соседей Пекину придется оправдывать. Сегодня еще не ясно, готов ли Китай ответить на этот вызов и насколько большое бремя он готов на себя взять; это поднимает вопрос о предсказуемости и надежности КНР.
• Во-вторых, подход к вопросу Тайваня заставляет периодически быть жестким и даже в некоторой степени агрессивным, что подрывает искомую репутацию умеренного и мягкого игрока.
• Третье. Бесчисленное множество острых внутренних управленческих вызовов ограничивают способность правительства в должной мере регулировать внутренние проблемы, которые могут в дальнейшем затрагивать соседей. Этот дефицит управления осложняет Пекину возможность строго следовать принятым на себя обязательствам, что заставляет некоторых акторов расценивать его как ненадежного партнера.
• Четвертый вызов вбирает в себя сложности в процессе принятия решений. Чрезмерная секретность, отсутствие прозрачности и недостаток координации среди гражданских, разведки, военной бюрократии, в значительной степени препятствуют Китаю в его возможности быстро и эффективно отвечать на кризисы в международном измерении.
Таким образом, за последние полвека Китайская Народная Республика претерпела радикальную трансформацию от изоляционистского режима Мао Дзедуна до активного участия в жизни мирового сообщества. После того как были открыты двери для свободной торговли, Китай стал одним из наиболее могущественных, в экономическом плане, государств. Растущая экономическая мощь предоставила КНР возможность занять одну из доминирующих позиций в мире.
ЛИТЕРАТУРА
1. Challenges and opportunities of Chinese foreign and security policy // People’s Daily. May 12, 2009.
2. http://www.kisi.kz/site.html?id=309
Л.Н. Гумилев атындағы ЕҰУ Хабаршысы
3. http://english.people.com.cn/90001/90776/90785/6290148.html
4. Goldstein A. An Emerging China’s Emerging Grand Strategy: A Neo-Bismarckian Turn // International Relations Theory and the Asia-Pacific. NY.: Columbia University Press, 2003.
5. Suettinger R.L. The Rise and Descent of Peaceful Rise // China Leadership Monitor. December 2004. №12.
6. Wang V.W. China Faces the Future. Washington, D.C.: 2009.
7. Xinbo W. China’s foreign policy behavior // Journal of Contemporary China. №10(27).
Поступила в редакцию 15.08.2011.
Р. МУРАДЯН
АРАБО-ИЗРАИЛЬСКИЙ КОНФЛИКТ: 30 ЛЕТ И 3 ГОДА МИРОТВОРЧЕСТВА
The article is dedicated to one of the most actual problem of international security – Arab-Israeli conflict.
The article talks about the importance of solving the conflict and describes the whole history of the peace- making process of the arab-israeli conflict, over 3 decades.
Вот уже более полувека положение на Ближнем Востоке осложняет до сих пор не прекращающийся арабо-израильский конфликт. В настоящее время конфронтация между государством Израиль и соседними с ним арабскими странами, а также палестинцами – одна из самых актуальных проблем безопасности международного характера, и от того, будет ли она решена, во многом зависит будущее этого региона земного шара.
Ближневосточный конфликт относится к числу локальных, затянувшихся, полифакторных конфликтов, тем не менее, трудно назвать государство, интересы которого прямо или косвенно не затрагивал бы этот конфликт. Интересы крупных государств затрагиваются в силу ключевого характера этого исключительно богатого энергетическими ресурсами региона, интересы развивающихся стран – как полигон, на котором крупные капиталистические государства отрабатывают методы, с помощью которых можно контролировать небольшие государства. Ближний Восток – центр быстро растущего мирового узла инфраструктуры и коммуникаций. Здесь сосредоточены религиозные центры и святыни трёх мировых религий. Поэтому сугубо локальный конфликт, который мог бы быть быстро и эффективно решен усилиями местных государств, сильно осложнен вмешательством многих других сил. В этом же кроется причина его затяжного характера.
Кроме того конфликт осложняется религиозным столкновением. Призывы стереть государство Израиль с карты мира [1] порождают вполне естественную реакцию последнего – не допустить такого исхода событий. Всё это создаёт условия для гонки вооружений в регионе и создаёт условия для дестабилизации региона, что делается всё более очевидным, в свете проблем вокруг иранской ядерной программы события вокруг которой, в последнее время, практически дошли до точки кипения. Мировое сообщество не верит в желание исламской республики развивать «мирный атом», в сочетании с угрозами в адрес Израиля и полным отрицанием, каких либо отношений с ним, что в свою очередь, вынуждает правящие круги еврейского государства всё чаще задумываться о возможности нанесения превентивного удара по Ирану [2], что, несомненно, приведёт к полномасштабным боевым действиям потери, в которых оцениваются до 20 млн. человек со стороны исламской республики и до 800тыс. человек со стороны Израиля [3]. В целом отношение государств региона к ДНЯО, а именно отсутствие официальной позиции Израиля по ядерному оружию, в наличии которого его подозревают, и деструктивный характер взаимоотношений Ирана и МАГАТЭ [2], создают дополнительные риски дестабилизации ситуации в регионе и дают пищу для не беспочвенных опасений всего мирового сообщества.
Несмотря на всю сложность и запутанность арабо-израильского конфликта, мировое сообщество, вот уже более трёх десятилетий предпринимает попытки его урегулировать. Начало ближневосточного мирного процесса многие, особенно в США, Израиле и Египте связывают с заключением Кэмп- дэвидских соглашений. В действительности же это была сепаратная сделка между Египтом, Израилем и США, и она существенно затормозила процесс урегулирования арабо-израильского конфликта.
Такой вывод был сделан сразу после завершения переговоров в Кэмп-Дэвиде многими политическими деятелями и представителями научных кругов разных стран [4]. Время лишь подтвердило правильность этого вывода, хотя и высветило многие нюансы, связанные с характером влияния кэмп-дэвидского процесса, в том числе и на решение палестинской проблемы [5].
Однако в процессе подготовки Кемп-Девидских соглашений произошла важная трансформация в
