Абдигалиева Г.П., магистрант юридического факультета ЕНУ университета им. Л.Н Гумилева
РАЗВИТИЕ И ПРОБЛЕМЫ ГРАЖДАНСКО- ПРОЦЕССУАЛЬНОГО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА
Берілген мақала Қазақстан Республикасының Азаматтық іс жүргізу заңнамасын зерттеу мен ондағы терминология мәселелерін қарастыруға бағытталған.
Кілтті сөздер: азаматтық іс жүргізу, заңдар, нормативтік құқықтық актілер, терминология
This article raises the question in the study of civil procedure legislation of RK affects the problems of terminology in civil procedural law.
Keynotes: civil procedure, laws, legal acts, terms
Основы современной дифференциации отраслей законодательства начали складываться еще в советский период. Так, в начале XX века, в результате дифференциации правового регулирования, были выделены трудовое и семейное законодательство, возникло право социального обеспечения. Система государственного управления потребовали законодательного оформления конституционного, административного и финансового права. В начале периода НЭПа сложилось гражданское, уголовное, уголовно-процессуальное и гражданско-процессуальное законодательство [1, с. 77].
Государственная программа правовой реформы с 1994 г. по 2001 г.
заложила концептуальные основы формирования нового казахстанского законодательства, его отраслей. Главным итогом Концепции правовой политики Республики Казахстан 2002 г. было обновление действующего законодательства, принятие важнейших законодательных актов.
За период самостоятельного развития Республики Казахстан в сфере реформирования права процессуальное (судебно-процессуальное законодательство) претерпело значительные изменения; отечественный законодатель отказался от господствовавших ранее неприемлемых в современном праве идеологических установок. Сейчас в нормотворческой деятельности актуально определение процессуальных приоритетов, посредством чего в перспективе можно будет оценить реальный потенциал норм материально-правового назначения [2, с. 10].
Изменения в общественной жизни выдвинули на повестку дня вопросы, связанные с повышением действенности защиты прав и охраняемых законом интересов субъектов права. На основе
конституционных положений были разработаны и приняты нормативные правовые акты, положениями которых были существенно расширены полномочия судов, заинтересованные лица получили возможность самостоятельно отстаивать в суде собственные интересы. Рост количества дел, разрешаемых судами, их разнообразие; особенности возникновения споров в различных сферах, специфика их субъектного состава потребовали дальнейшей детализации процессуальных положений [2, с.
10].
В 1990-е года перед отечественными специалистами стояла задачи по разработке нового гражданско-процессуального законодательства, которое должно было соответствовать требованиям времени и учитывать положительный опыт других стран. Действовавший до 1999 года Гражданский процессуальный кодекс Казахской ССР был принят 28 декабря 1963 года и так же, как и многие иные кодифицированные акты советского образца, действовал в течение нескольких десятилетий.
Разумеется, столь длительное время он не мог оставаться в первоначальном виде и по мере изменений общественных условий он дополнялся необходимыми корректировками. По своему содержанию он представлял собой типичный образец нормативного правового акта советского периода; за период своего действия он был достаточно стабильным, а основная часть изменений и дополнений была внесена в него в 80-е годы [2, с. 11].
Принятое в феврале 1994 года Постановление Президента Республики Казахстан «О государственной программе правовой реформы в Республике Казахстан» среди основных взаимосвязанных направлений предусмотрело реорганизацию судоустройства и судопроизводства, а также совершенствование материального и процессуального законодательства. Гражданский кодекс Республики Казахстан создал правовые основы рыночной экономики и во главу угла поставил ее основные принципы: равенство форм собственности и ее неприкосновенность, свободу договора, равенство субъектов гражданского оборота. Гражданско-процессуальный кодекс, многие положения которого уже устарели, вошли в противоречия с гражданским законодательством, применялся арбитражными и общими судами, все еще действовавшими в пределах своей компетенции. Система арбитражных судов была упразднена с передачей своих функций судам общей юрисдикции. Радикальные преобразования в экономике, гражданском законодательстве, унификация судебной системы потребовали единой формы защиты прав граждан и организаций, независимо от формы собственности на основе единого, принципиально обновленного процессуального регламента, учитывающего особенности хозяйственных дел. В соответствии с государственной программой правовой реформы в
1999 году был принят Гражданско-процессуальный кодекс Республики Казахстан [3, с. 227].
Действующий Гражданско-процессуальный кодекс введен в действие Законом Республики Казахстан от 13 июля 1999 года № 412-1 [4]. Согласно ст. 1 данного Закона Гражданско-процессуальный кодекс Республики Казахстан вводился в действие с 1 июля 1999 г. [4], то есть до принятия Парламентом Закона о введении его в действие. Положения данной статьи вызывали множество вопросов в судах, поскольку после издания этого закона выяснилось, что нелегитимными оказались решения судов республики, вынесенные в промежутке между 1-м и 13-м июля 1999 года [5, с. 11]. В этой связи Верховным судом Республики Казахстан 16 июля 1999 года было издано постановление, которым было разъяснено судам, что применение введенных в действие с 1 июля 1999 года Гражданского кодекса (Особенная часть) и Гражданского процессуального кодекса Республики Казахстан в соответствие с п. 4 статьи 4 Конституции Республики Казахстан возможно только после полного официального опубликования их текстов. Кроме этого было постановлено: до опубликования указанных законов судом при рассмотрении гражданских и хозяйственных дел следует применять нормы Гражданского кодекса Казахской ССР (Особенная часть), Гражданского процессуального кодекса Казахской ССР и Закона Республики Казахстан от 17 января 1992 года «О порядке рассмотрения хозяйственных споров арбитражными судами Республики Казахстан» .
ГПК РК отражает современные тенденции социально- экономического развития РК и происходящих в ней демократических процессов по установлению самостоятельной и независимой судебной власти, обеспечивающей правовую защищенность личности, демократизацию судебной деятельности. ГПК РК отказался от устаревших положений, сохранив при этом все самое ценное, оправдавшее себя на практике в течение более тридцати лет применения Гражданского процессуального кодекса Казахской ССР. Преемственность наблюдается в традиционно сложившейся организации правовых норм по стадиям гражданского судопроизводства. Не подверглись существенной переработке такие сложившиеся институты, как судебное разбирательство, прекращение производства по делу, оставление заявления без рассмотрения, приостановление производства по делу и т.д. [2, с. 227].
Преемственность проявилась также и в том, что в ГПК РК возвращены некоторые институты, известные по уставу гражданского судопроизводства 1864 года, но уже с учетом тенденций общественного развития, потребностей практики, законодательного опыта зарубежных стран [2, с. 227].
Обновление гражданско-процессуального законодательства осуществлялась в соответствие с программным требованием: «влить новое
содержание в принципы диспозитивности и состязательности», обязанное обеспечить неприкосновенность частной собственности, свободу предпринимательской деятельности, развитие диспозитивных начал, ограждающих участников гражданского оборота от произвольного вмешательства государства. Новое содержание указанных принципов, в свою очередь, обусловило изменение в соотношении и содержании таких принципов, как активная роль суда, объективная истина, процессуальная экономия. В русле этих изменений от диспозитивных волеизъявлений сторон зависит формальный или материальный характер устанавливаемой судом истины, динамика гражданского процесса, выход суда за пределы исковых требований и др. процессуальное положение прокурора в гражданском судопроизводстве определено также с учетом требований системообразующих факторов – принципов диспозитивности и состязательности гражданского процесса [2, с. 227-228].
ГПК РК, учитывая стремление Республики занять достойное место в мировом сообществе и соответствовать международным стандартам и практике, закрепляет правила о том, что международные договорные обязательства являются составной частью гражданского процессуального права. Ратифицированные Республикой Казахстан международные договоры имеют приоритет перед ГПК РК и применяются непосредственно, кроме случаев, когда из международного договора следует, что для его применения требуется издание закона (ст.ст. 2 и 3 ГПК РК) [2, с. 228].
Принятие Законов Республики Казахстан от 28 декабря 2005 года «О третейских судах» [6] и «О международном коммерческом арбитраже», создание специализированных финансовых судов в соответствие с законом Республики Казахстан от 5 июня 2006 года – все это свидетельствует о наличии в стране системы гражданских процессуальных норм, способствующих интеграции Республики Казахстан в мировую юридическую практику [2, с. 228].
ГПК РК применяется на протяжении тринадцати лет.
Правоприменительная практика, являясь критерием оценки его эффективности, обнаруживает как достоинства, так и недостатки.
Совершенствование действующего гражданского процессуального законодательства осуществляется на базе ГПК РК, внесением в него изменений и дополнений Законами Республики Казахстан. Следует отметить, что Нормативные постановления Верховного Суда, являясь источником гражданского процессуального права, вносят ощутимую лепту в совершенствование гражданского процессуального законодательства, своевременно реагируя на проблемы правоприменительной практики [2, с. 228].
Итак, возвращаясь к недостаткам гражданского процессуального законодательства хотелось бы остановиться сначала на проблемах терминологии в гражданско-процессуальном законодательстве.
М.А. Аленов отмечает, что «в течение многих лет (начиная с момента принятия), несмотря на многочисленные изменения и дополнения, из одной редакции Кодекса в другую продолжают
«перекочевывать» нормы, на содержании которых можно проиллюстрировать проблемы терминологического и иного свойства.
Опыт применения положений действующего ГПК РК показывает, что наличие кодифицированного нормативного правового акта не означает завершенности и должной системности его содержания. Огрехов и явных текстовых ошибок в Кодексе достаточно, но для наглядности можно привести некоторые примеры» [7, с. 59].
В отдельных структурных элементах Кодекса не соблюдены правила процессуальной хронологии, например, в главе 14 «Предъявление иска».
Здесь сначала размещены нормы о принятии иска к производству, а после - нормы, на основании которых поданный иск оставляется без движения, хотя, если следовать процессуальной логике, должно быть наоборот [7, с.
59].
Статьями 336, 337 ГПК РК для оставления апелляционной жалобы (протеста) без движения и для последующего их возвращения подавшим их лицам предусмотрено вынесение постановлений судом первой инстанции. На вопрос, почему именно постановление, а не определение, вразумительного ответа нет, поскольку согласно ст. 251 Кодекса, акт суда, если дело не разрешается по существу, должен выноситься в форме определения. Здесь также сложно объяснить, почему законодатель отказался от простого «минимального набора» процессуальных актов суда первой инстанции (решение и определение), который успешно использовался судами с 1963 года? Этот «набор» (для суда первой инстанции) можно было дополнить только судебным приказом и таким образом законодательно обозначить рациональный «закрытый перечень»
[7, с. 60].
Согласно ч. 2 ст. 139 ГПК РК, сторонами в приказном производстве выступают взыскатель и должник. Нормативные наименования участников данного вида производства можно привести в качестве положительного примера, когда допустимо и оправдано не только межотраслевое, но и внутриотраслевое «понятийное заимствование» [54, с. 60]. В то же время, недопустимо то, что лицо, нормативно обозначенное должником в ст. 139, становится ответчиком в ст. 140 Кодекса. Эта терминологическая ошибка, которая вносит путаницу в судебные акты и в учебную литературу в ГПК сохраняется уже 12 лет [7,с. 59].
М.А. Аленов отмечает, что «на одной международной научно- практической конференции (2009 г.) была затронута проблема
правильности перевода текстов судебных актов на английский язык по делам, по которым в суде в качестве сторон выступают иностранные лица.
На примере английского процессуального термина «abandon an action» -
«отказ от иска» было проиллюстрировано, что между понятиями «отказ в иске» и «отказ от иска» переводчики ставят равенства, что недопустимо, так как это - совершенно разные по своей направленности процессуальные действия, влекущие за собой разные правовые последствия. При детальном ознакомлении с текстом ГПК РК на казахском языке можно убедиться в том, что подобное можно наблюдать не только в переводах судебных актов. В Кодексе на казахском языке можно найти множество примеров, где для обозначения «отказа в чем-то» и «отказа от чего-то»
используются одни и те же процессуальные конструкции» [8, с. 61].
Приведенные негативные примеры, которых на самом деле можно привести намного больше, свидетельствуют о недостаточном качестве действующего отраслевого законодательства. Наблюдающееся в гражданско-процессуальной отрасли положение стало возможным даже в той ситуации, когда до разработки проекта действующего Кодекса уже действовал кодифицированный нормативный правовой акт, который был испытан временем, имел достаточно стройную систему и немало регулятивных достоинств. Кодификация, как деятельность правотворческих органов, направлена на создание нового систематизированного акта, что достигается путем глубокой и всесторонней переработки действующего законодательства. В процессе кодификации происходит отказ от устаревшего нормативного материала, внутренне увязываются и рубрицируются части нормативных правовых актов, формируется структура нового кодифицированного акта со своим специфическим содержанием [8, с. 254]. На примере негативных признаков действующего процессуального законодательства мы можем причину имеющегося его качества несоответствием действий законодателя приведенной классической дефиниции [8, с. 61].
Выводы по затронутым в данной статье вопросам вкратце можно сформулировать следующим образом:
- терминологические и иные ошибки, сохраняющиеся ГПК РК в течение многих лет, должны быть устранены, в противном случае это негативно скажется на общей оценке отраслевого Кодекса и на его ресурсе, как регулятивного инструмента;
- опыт реформирования гражданско-процессуальной отрасли должен быть учтен при работе по систематизации иных отраслей отечественного законодательства;
- разработчики законопроектов (особенно кодифицированного уровня) должны проявлять осторожность в вопросах отраслевой и межотраслевой терминологии; не следует безосновательно отказываться
от испытанных временем и емких по смыслу терминов и идти по пути создания новых, не всегда дающих должный эффект;
- особое внимание следует обратить на обеспечении идентичности текстов законов и иных нормативно-правовых актов на казахском и русском языках; в настоящее время положение дел в этой печение идентичности текстов законов и иных сфере не способствует единообразному применению судами положений действующих законов [8, с. 61].
З.Х. Баймолдина также обращала внимание на терминологические проблемы гражданско-процессуального законодательства, касающиеся доплонительно предоставленных доказательств в аппелационный суд. Так, она отмечала, что «в тех случаях, когда апелляционный суд признает, что суд первой инстанции неправильно оценил доказательства, в связи с чем вызывает сомнение правильность установления судом первой инстанции фактических обстоятельств по делу, он указав, в чем заключается неправильность оценки, должен отменить вынесенное решение (подпункт 2 ч. 1 ст. 364 ГПК).
Закон не содержит точных указаний о том, что именно может представляться в апелляционную инстанцию в качестве дополнительных материалов. Более того, в ГПК применяются разные термины:
в части 3 статьи 335 ГПК - «новые доказательства»;
в статье 347 ГПК - «дополнительно представленные материалы»;
в части 2 статьи 355 ГПК - «вновь представленные доказательства» . В теории гражданского процессуального права данный вопрос является дискуссионным. Одни процессуалисты считают, что новыми материалами являются доказательства . Другие же расширительно понимают термин «материалы» и включают сюда не только доказательства, но и различные письменные заявления граждан об обстоятельствах дела, мнения компетентных лиц, изложенные в письменной форме, не имеющие процессуальной силы доказательства .
Совершенно иное мнение было высказано С. Н. Абрамовым, которое впоследствии было поддержано рядом процессуалистов, например, Я. Трубниковым. Согласно этому мнению, материалы, представляемые в суд второй инстанции, вообще по своей процессуальной природе не являются доказательствами, поскольку на их основании вышестоящий суд не вправе считать установленными или неустановленными те или иные фактические обстоятельства по делу.
Для правильного определения природы «дополнительно представленных материалов» необходимо учитывать цель института апелляции и назначение этих материалов. Именно, исходя из специфических задач вышестоящего суда, заключающихся в проверке правильности решения, и представляется возможным допустить в суд
вышестоящей инстанции не только доказательства, но и письменные материалы, не имеющие процессуального значения доказательств.
Апелляционная инстанция использует «дополнительно представленные материалы» не только для установления каких-либо новых фактов по делу и решения спора по существу, а для наиболее полной и всесторонней проверки решения суда первой инстанции. Такие материалы имеют целью также указать на неполноту исследования обстоятельств дела, неполное установление или неправильное установление фактических обстоятельств дела. Например, письменные заявления лиц по поводу обстоятельств дела служат основанием для допроса их в суде апелляционной инстанции в качестве свидетелей, а мнение специалистов - для назначения экспертизы.
Таким образом, в качестве дополнительных материалов возможно представление наряду с доказательствами также материалов, не являющихся судебными доказательствами.
В соответствии с вышеизложенным, можно сделать вывод, что вопрос о том, какие доказательства следует считать дополнительными, имеет важное практическое значение, так как эти доказательства могут быть приняты апелляционным судом только в случае, указанном в части 3 статьи 335 ГПК. Каких-либо ограничений на принятие доказательств, не являющихся дополнительными, действующее законодательство не устанавливает. Дополнительными доказательствами, по нашему мнению, являются все те, которые не были исследованы судом первой инстанции.
Полагаем, что нельзя рассматривать в качестве дополнительных представленные в апелляционную инстанцию подлинные документы, если их копии имеются в деле и были исследованы в суде первой инстанции.
Это в полной мере относится и к представляемым в апелляционную инстанцию копиям документов, если подлинные исследовались судом первой инстанции и приобщены к делу. Не являются, по нашему мнению, дополнительными материалами и представленные в апелляционную инстанцию надлежащим образом заверенные копии документов, если в деле имеются такие же копии этих документов, но никак не заверенные либо удостоверенные ненадлежащим образом.
Таким образом, из выше изложенного в целях унификации применяемой в ГПК терминологии предлагается использовать термин
«дополнительно представленные материалы» (ст. 347 ГПК). В связи с этим следует термины «новые доказательства» (ч. 3 ст. 335, ч. 2 ст. 345 ГПК) и
«вновь представленные доказательства» (ч. 2 ст. 355 ГПК) заменить на понятие «дополнительно представленные материалы».
Еще одной проблемой гражданского процессуального законодательства является то, что оно не является стабильным, со времен его принятия уже были внесены в него изменения и дополнения 47 раз и еще два Закона, вносящих изменения и дополнения в ГПК РК вступят в
силу с 1 июля 2012 года. Такие частые изменения не характеризуют законодательства с положительной стороны. И, как правильно отмечает З.Х. Баймолдина, законодатель, внеся изменения и дополнения в ГПК,
«забывал» зачастую соотносить их с содержанием действующих законов, входящих в единую систему гражданско-процессуального законодательства либо тесно с ней связанных [9, с. 250]. Это отрицательно повлияло на систему гражданского процессуального законодательства, поскольку привело к дополнительному нарушению внутренней согласованности норм данной отрасли права и появлению новых противоречий между ее нормами. Не отличающееся высоким качеством законодательство, конечно же, отрицательно сказывается на правоприменительной деятельности судов при рассмотрении и разрешении гражданских дел [9, с. 250].
Полагаем, что модернизация гражданского процессуального законодательства должна осуществляться в следующих трех направлениях:
1) создание системы принципов гражданского судопроизводства, соответствующей признанным мировым сообществом стандартам;
2) развитие на этой основе отдельных институтов гражданского процессуального законодательства, устранение противоречий и восполнение пробелов;
3) совершенствование структуры ГПК.
Помимо этого, необходимо следующее:
- терминологические и иные ошибки, сохраняющиеся ГПК РК в течение многих лет, должны быть устранены, в противном случае это негативно скажется на общей оценке отраслевого Кодекса и на его ресурсе, как регулятивного инструмента;
- опыт реформирования гражданско-процессуальной отрасли должен быть учтен при работе по систематизации иных отраслей отечественного законодательства;
- разработчики законопроектов (особенно кодифицированного уровня) должны проявлять осторожность в вопросах отраслевой и межотраслевой терминологии; не следует безосновательно отказываться от испытанных временем и емких по смыслу терминов и идти по пути создания новых, не всегда дающих должный эффект;
- особое внимание следует обратить на обеспечении идентичности текстов законов и иных нормативно-правовых актов на казахском и русском языках; в настоящее время положение дел в этой печение идентичности текстов законов и иных сфере не способствует единообразному применению судами положений действующих законов.
С целью устранения терминологических конфликтов, а также в целях унификации применяемой в ГПК терминологии предлагается использовать термин «дополнительно представленные материалы» (ст. 347
ГПК). В связи с этим следует термины «новые доказательства» (ч. 3 ст.
335, ч. 2 ст. 345 ГПК) и «вновь представленные доказательства» (ч. 2 ст.
355 ГПК) заменить на понятие «дополнительно представленные материалы».
Список литературы:
1. Тлембаева Ж. О некоторых вопросах развития отраслей законодательства и формирования комплексных нормативных массивов //
Юрист. – 2010. - №10. – С. 77-79.
2. Щеглов В.Н. Советское гражданское процессуальное право.
Томск, 1976. С. 8.
3. Республика Казахстан. Кодексы. Гражданский процессуальный кодекс Республики Казахстан от 13 июля 1999 года № 411-I (с изменениями и дополнениями по состоянию на 17.02.2012 г.) // СПС
«Параграф»
4. Республика Казахстан. Законы. О внесении в действие Гражданско-процессуального кодекса Республики Казахстан от 13 июля 1999 года № 412-1 // СПС «Параграф».
5. Республика Казахстан. Законы. О внесении изменений и дополнений в некоторые законодательные акты Республики Казахстан по вопросам судопроизводства от 11 июля 2001 г. № 238-II // СПС
«Параграф»
6. Грешников И.П. Комментарий к ст. 4 Закона Республики Казахстан от 28 декабря 2004 года «О третейских судах». В кн.
Комментарий к Закону Республики Казахстан «О третейских судах»
(постатейный). Отв. ред. И.П. Грешников. Алматы: Юридический центр
«IUS», 2009. С. 28-29.
7. Аленов М.А. Терминологические вопросы в гражданском процессуальном праве // Вестник института законодательства Республики Казахстан. – 2011. - №2. – С. 59-61.
8. M. Alenov. Administering (Inspection) of Business Entities: Legal Issues and Ways of Problem Solving. The Seventh International Atyrau Legal Conference “Current issues and analyses of practical application of laws to the oil and gas industry in the Republic of Kazakhstan”. - Atyrau, Republic of Kazakhstan 3 April, 2009 P. 223-227.
9. Баймолдина З.Х. Направления модернизации гражданского процессуального законодательства Республики Казахстан // Материалы международной научно-практической конференции. – Астана. – 12 апреля 2007 года. – С. 250-262.
