Г.А. Корнишина г. Саранск, Россия САКРАЛЬНЫЕ ЛОКУСЫ В ПРИРОДНОМ ОКРУЖЕНИИ
МОРДОВСКОГО ЭТНОСА
Сакральное пространство представляет собой сложный природно-культурный комплекс, сформировавшийся на протяжении длительного времени и отражавший взаимоотношение между человеком и природой. В них воплощаются традиционные представления об окружающем пространстве, которое зримо воплощаются как в природных объектах, так и в мифологии, фольклоре, этических и юридических нормах, обрядовых компонентах. Данный тезис справедлив и по отношению к мордовскому этносу, освоение природного пространства которым происходило как в практической, так и в сакральной сферах.
Большинство сакральных локусов в природном окружении мордовского этноса связано с древнейшими верованиями мордвы, которые отражают идею упорядочения и гармонизации отношений между человеком и природой. Они предполагают внедрение человека в мир природы, исходя из признания ее живой субстанцией, где человек является таким же необходимым звеном, как и все другие его составляющие. Будучи мировоззрением, определяющим отношение людей к окружающему миру, эти верования понимают их, как отношения со сверхъестественными силами, управляющими природной средой. С целью расположения к себе покровителей природных сил, искупления своей вины перед ними, люди проводили различные обряды, ритуалы и моления, в процессе которых они как бы намеривалась добиться символического единения с природой.
Места проведения этих церемоний постепенно становились культовыми объектами.
Наиболее архаичными из них были горы, лесные поляны, а после массового уничтожения лесов – священные рощи, оставшиеся, вероятно, от прежних «молебных» или «боговых» полян.
Некоторые из них сохранились до настоящего времени. Например, у села Селищ Нижегородской губернии имелась Кожаная поляна, где молились о здоровье и приумножении лошадей, а также овраг Ревень печкеме лей (овечий овраг). Около последнего проводили моления об овцах. В селе Савкино Саратовской губернии моляны совершались у оврага Баран латко. Недалеко от села Тарасово Атяшевского района Мордовии до сих пор один из оврагов называется Бука латко, где, по воспоминаниям информаторов, приносили в жертву богам быков. А жители ряда мордовских сел Дубенского района Республики Мордовия помнят, что их предки ходили молиться мордовским богам на гору Морань пандо (моленную гору), которая издревле была местом паломничества.
Последнее из массовых молений совершенных на этой горе было в засушливое лето 1946 г., когда мордва вышеназванных селений просила у христианского бога и Инешке паза (верховного дохристианского мордовского бога) послать им дождь. Жители сел Большой Толкай и Большая Ега Самарской области помнят, что старые люди ходили молиться на гору Чихан (Шихан) пандо, которая расположена между двумя этими селениями.
Встречается у мордвы и такое название сакральных центров как «кереметь». Например, у села Кильдюшева Нижегородской губернии две горы называются Кереметь панда. В селе Армиево Саратовской губернии существовало моление Кереметь озкс, которое проходило незадолго до Петрова дня в лесу, у большой березы. Керемети, как правило, находились на лесных полянах (кужо). Исследователи культуры народов Урало-Поволжского региона подробно описывали устройство керемети. Одним из первых такое описание дал И. Лепехин: «Кереметь устраивалась непременно в лесу как можно далее от жилых мест… В лесу отыскивалась четвероугольная площадь, которую окаймляли со всех сторон тыном или пряслом в рост человека. В кереметь вели трое ворот с трех различных сторон: северной, западной и восточной; южная стена оставалась глухою.… В стороне от западных ворот поставлялся жертвенник, который был ничто иное, как стол в полторы сажени длины (от севера к югу) и в полтора аршина ширины (от запада к востоку).
По сторонам жертвенника вставлялись два столба с перекладиной вверху, к которой привешивались котлы. В западные ворота входили и выходили люди» [4, с. 162 – 163].
Н. П. Смирнов в статье «Мордовское население Пензенской губернии» привел ряд выдержек из донесений сельского духовенства. В них говорится, что на местах молений мордвы, в том числе и в кереметях, были специальные здания – «храмины», где закалывали мелких животных и птиц, варили и съедали их мясо. Около таких зданий всегда находились столбы с перекладинами, на которых с принятием христианства стали прикреплять иконы [8, с. 158]. А.Леонтьев, на основании преданий саратовской мордвы, приписывал этим «храминам» еще два назначения: они будто бы
служили жилищем жреца или даже самого верховного бога Вере паза. В это строение было запрещено входить, а во время моления перед ним расставляли жертвенные блюда [5, с. 24 – 25].
«Храмины» или «лачуги» религиозного назначения были известны и у мордовского населения Казанской и Тамбовской губерний. Они служили не только для хранения продуктов, приготовления жертвенной пищи, там также молились богам.
Все, что находилось внутри кереметь (деревья, строения), считалось священным: «ни лесу рубить, ни травы косить, ни зверей бить в ней не дозволялось.… А все находящиеся в керемети здания, ни под каким предлогом не могли быть поправляемы или починиваемы.… Когда здания керемети приходили в совершенную ветхость, их сжигали и потом строили новыя, по образцу прежних» [6, с. 90 – 91]. В народном сознании эти запреты фиксировались с помощью веры в то, что за нарушение их богиня леса Вирь ава могла строго наказать человека. Поэтому даже в период массовый вырубки лесов в мордовском крае в XVII – XIX вв., вызванной бурным развитием поташной промышленности, места, где находились керемети оставались нетронутыми. Здесь сохранялись священные рощи. В них проводились не только моления, но и другие обряды.
Например, до христианизации в таких местах происходило заключение брака. Молодые в присутствии родных клялись друг другу в верности. Затем приносились жертвы божествам, и устраивалась торжественная трапеза для присутствующих.
Культовыми центрами на местах молений мордвы были и отдельные деревья, на что неоднократно указывали исследователи. Так, И. Лепехин упоминал, что мордва «почитает деревья как нечто священное» [4, с. 162]. В качестве священных деревьев почитались дуб, липа, береза, вяз. Около них совершались общественные моления. Иногда, во время засухи, они происходили у иссохших или пораженных молнией деревьев, причем, как правило, в этом случае их устраивали в ночное время. После окончания ритуала участники били об их ствол посуду, чтобы вызвать таким образом дождь. Никто не смел потревожить эти деревья (рубить, ломать сучья), опасаясь быть иссушенными, как и они.
На священных деревьях во все основные моменты культового действа восседали руководители молений лишь в определенное время, спускаясь на возвышение у их подножия. В.
Н. Майнов приводит воспоминания родственников реформатора дохристианских мордовских верований Кузьмы Алексеева о том, что полиция при аресте сняла его с дерева, на котором он молился богам [10, с. 25]. Руководители молений, вероятнее всего, изображали божеств, которые в мифологических произведениях восседают именно на дереве. От имени богов они воспринимали молитвы, отвечали на них осязаемыми действиями (словами обещаний, разбрасыванием даров).
Под деревьями совершались и жертвоприношения божествам. Так, саратовская мордва во время моления покровительнице пчел, которое устраивалось перед началом качания меда, приносила ей в жертву белого гуся под липой, росшей на пчельнике.
То есть священные деревья были как бы связующим звеном между миром людей и миром небесных и подземных божеств. Свидетельством подобного положения вещей служат и способы
«доставки» жертвоприношений. Их подвешивали в лукошке на ветви деревьев, клали в дупло, под корни спускали кровь жертвенных животных, здесь же зарывались и кости жертв.
Отдельные деревья или группы деревьев долгое время служили местом паломничества мордвы, и после уничтожения служителями православной церкви священных рощ. Так, недалеко от мокшанского села Урюм Казанской губернии от существовавшей когда-то здесь рощи сохранялись две липы, около которых совершали айгор озкс (молян о лошадях). В деревне Шелехметь Самарской области старые женщины и сейчас ходят молиться о дожде на специальное место, где когда-то росли дикие яблони.
Повреждение священных деревьев считалось великим грехом. В одной из мокшанских песен рассказывается о том, как мужчина, отломивший три ветки от жертвенной липы, ослеп, ему парализовало руки и ноги, отняло разум [9, с. 318]. Даже соседи мордвы не смели трогать такие деревья. М. Е. Евсевьев писал, что на землях русских мещан города Троицка находились, так называемые прощеные липы, на которые никто не решался посягнуть. Ему рассказывали, что один из жителей этого города хотел срубить их, но будто бы, как только был нанесен удар топором, из дерева брызнула кровь. С тех пор больше не было желающих повторить эту попытку [3, с. 356 – 357].
Не только само священное дерево, но и место, на котором оно стояло, долгое время после его исчезновения почиталось мордвой. Жители села Кардафлей Пензенской губернии проводили у священной сосны, которую свалила буря, моление о лошадях. Никто не смел дотронуться до нее или использовать для каких-либо нужд. В мокшанском селе Торновое Самарской области до сих
пор пожилые женщины в случае засухи, падежа скота ходят молиться на гору, где когда-то росла священная ива. Иногда на место уже погибшего дерева во время молений ставили срубленные перед этим стволы или просто столбы, на которые вешали иконы. Подобным же образом поступали и тогда, когда моление проводились на полевой меже или посреди деревенской улицы.
В деревне Кармалка Самарской губернии на празднике велень пуре (сельское пиво), который отмечался во время Троицы, вкапывали перед жертвенным столом рябину. Мокшане Пензенской губернии в Петров день на полевой меже, где они совершали моление богу Шкаю, ставили ствол березы.
Мордва поклонялась и деревьям, растущим на кладбище, что, конечно, было связано с культом предков. Так, эрзяне Симбирской губернии в Духов день, совершая моление перед такой березой, просили ее: «Кормилец – белая береза, вот мы даем тебе от мира жертву, не допусти никакой нечисти ни к нам, ни к нашим детям, ни к нашим полям» [7, с. 192]. На такие деревья вешали или клали в дупло различные украшения в дар покойникам, их обрызгивали поминальной похлебкой, пивом, кровью жертвенных животных. Шкуры жертв также развешивали на ветвях или могильных столбах, а позже – и на крестах.
Некоторые исследователи предполагают, что культ священных деревьев у мордвы был связан с существовавшим когда-то у нее обычаем воздушного захоронения. Так, мордва-эрзя сел Сабаево и Давыдово Республики Мордовия умерших хоронила в лесу. Если человек умирал зимой или ранней весной, когда земля была еще мерзлая или не было переправы через Суру (кладбище находилось за речкой), то покойника в гробу из двух выдолбленных колод подвешивали на деревьях. А позже, когда оттаивала земля, его хоронили в могиле. Временное захоронение на деревьях бытовало и у мордвы-мокши села Лебежайка Саратовской губернии.
Обычай «воздушного захоронения» по-разному объясняется учеными. Одни считают, что он основан на вере в то, что души умерших перевоплощаются в деревья. Другие исследователи связывают данный обычай с воззрением на деревья как на божества плодовитости, из которых произошли все существа, а раз люди родились на деревьях, то и хоронить их надо там же. В научной литературе существует также мнение, согласно которому захоронение на дереве вызвано тем, что душа покойника принимает образ птицы и ей легче навещать свое прежнее местопребывание, если его тело помещено на дереве или специальном помосте. Возможно, что и у мордвы какие-то из этих представлений имели место.
В качестве культовых локусов выступали также водные источники: родники, озера, реки.
Наиболее почитались мордвой родники, так как они давали «жизнь» другим природным водоемам.
По правилам народного этикета их ни в коем случае нельзя было загрязнять, так как мусор из них мог проникнуть в реки, озера и т.д. За это водяных боги могли наслать на людей различные несчастья, например длительную засуху. Поэтому раньше в определенное время, обычно перед Троицей, проводили их очищение, обновление срубов (там, где они были). Совершалась эта процедура и во время засухи. Когда очищали родник, «будили» богиню воды Ведь аву и просили ее: «Не пугайся, кормилица, земля горит, создай дождь».
Согласно народным поверьям, родники и колодцы могли потерять свой сакральный потенциал и в том случае, если из них поить животных, а тем более – купать их там. Также не разрешалось стирать в них белье, в этом случае источник мог не только лишиться своей целебной силы, но и полностью иссякнуть.
Во время засухи устраивались и специальные моления о дожде – пиземе озкс, которые кое- где еще продолжают бытовать и сейчас. Обычно, проводилось оно также у водного источника, хотя считалось, что не у каждого источника можно молиться. Ф. Бутузов приводит следующую легенду, которую он записал у жителей села Сабанчеева бывшего Алатырского уезда Симбирской губернии: «Не было дождя три года… мордва молилась о дожде у многих источников, но напрасно. Тогда старик Сабан (очевидно основатель села – Г. К.) забил быка, сварил мясо, взял пуре и пошел молиться о дожде. Он обошел три родника, пока у одного, во время его молитвы, не пошел сильный дождь. И с этого момента жители села молились только у этого источника, который назвали атя лисьма (родник старика). Молитву они начинали словами: «Лисьмань кирди паз, матушка, дай нам дождя» [2, с. 382]. В селе Кузоватове, этой же губернии, моление о дожде проводили на озере, которое находилось в лесу. В дар хранительнице озера они приносили уток.
Женщины села Старая Бинорадка Самарской области подобный обряд совершали у пруда, который до сих пор называется Баба озкс (женский молян).
Моления о дожде и сейчас совершают в засушливое лето. Так, в селе Атяшево Республики Мордовия старые женщины ходят для этого на родник Утом лисьма. Жители села Захаровка
Самарской области молятся о дожде у колодца Бабань лисьма, который находится недалеко от селения, в лесу. А в селе Большая Ега этой же области в таких случаях поднимаются на гору Шихан пандо, где есть большое озеро. Конечно, сейчас молитвы обращены главным образом к христианским святым (хотя обязательно упоминают в молитве Ведь аву), используют атрибуты православного культа (иконы, лампады). Но и в настоящее время часто, после моления, его участники обливают друг друга водой, а в дар Ведь аве бросают в воду куски еды (хлеб, кашу, яйца).
У водных источников проводились и ритуалы, которые должны были способствовать чадородию. Это было связано с верой в то, что именно Ведь ава способствовала рождению детей подобно тому, как она давала плодородие полям, лугам и лесам. На молении в честь богини воды, которое проводилось через неделю после Пасхи, ее просили даровать людям тепло и влагу, а также детей. После окончания молитвы все умывались водой из реки, а молодые люди, которые намеревались вскоре жениться, и женщины, которые хотели иметь детей, окунались в ней.
Обряды поклонения Ведь аве как покровительнице чадородия имеют место и в свадебном цикле. На второй или третий день свадьбы молодую вели к реке, ручью или пруду, где представляли Ведь аве. Новобрачная делала богине приношения: деньги, холст, кольцо, полотенца, живую или заколотую курицу, хлеб и соль и т.д. При этом она просила: «Ведь азэрава с шелковыми волосами.… Будь ко мне благосклонна! Дай мне в супружеской жизни счастья, здоровья и много сыновей и дочерей!» [9, с. 196]. После окончания молитвы молодая или сама входила в реку, или ее обрызгивали водой. Молодушка обязательно приносила с собой ведро воды, которую использовали для приготовления пищи для гостей, ею также опрыскивали всех присутствующих, а также потолки, ворота, фундамент дома. Теперь данный обряд носит развлекательный характер: у молодых отбирают ведра, выплескивают из них воду, обливают всех встречных, новобрачных и их дом.
У водных источников также устраивалось моление ведь озкс, на котором бездетные супруги просили покровительницу воды даровать им детей. В Нижегородской губернии мордовки тайно от всех пекли к нему лепешки, часть которых бросали в воду. При этом супруги, обращаясь к водяным божествам, говорили: «Ведь атя, Ведь ава… для вас мы принесли лепешки и соль…
Окажите нам свою милость, дайте нам сыновей и дочерей» [1, л. 97]. В Тамбовской губернии супруги жертвовали Ведь аве петуха со звоночком, перевязанного шелковой нитью. Иногда неродящая женщина обращалась в этом случае к помощи ворожеи. Та делала из теста куклу и вместе с женщиной приходила в полночь к реке. Последняя была без пояса и креста, с распущенными волосами, падала ниц, а ворожея говорила: «На вот этого тебе, а нам дай своего».
Часто предполагали, что бесплодие, как и другие болезни (ведь наркофть), могли наслать хранители воды. Причиной этого, якобы, могло быть падение в воду (при котором человек мог
«ушибить» божество), оскорбление их плевком или ругательством и т.п. В основе этих поверий лежали реальные причины: человек мог переохладиться в воде, с ним мог произойти нервный шок от внезапного падения в реку, озеро и т.д., а так как люди не могли объяснить истинных причин заболевания, они приписывали их гневу богов. Поэтому бесплодные женщины просили у Ведь авы прощения. В селе Шентала бывшего Бугульминского уезда считали, что причиной бесплодия женщины могло быть ее длительное плавание под водой. В этом случае больная обращалась к знахарке, которая излагала ее просьбу, стоя на середине моста. Пензенские мокшанки в подобной ситуации приносили в жертву перловую крупу, пшено, хмель, мелкие монеты и просили, чтобы Ведь ава их простила и «нашла бы им место в себе» [8, с. 247 – 248]. При таких обрядах молящиеся часто целовали воду. Например, подобным образом поступали мужчины, которые, якобы, также моги заболеть от воды: если от них рождались мальчики, то они умирали, жили только девочки.
Таким образом, почитание сакральных природных локусов присуще мордве с давних пор.
Вначале это было связано с поклонением дохристианским божествам. После укрепления в быту мордвы православия церковь объявила многие почитаемые природные объекты святыми, чудодейственными. Возле них начали возводить часовни, ставить кресты, на священные деревья вешать иконы.
Сакральные объекты по народным воззрениям были неприкосновенны и поэтому строго охранялись. С ними был связан огромный пласт социального поведения (запрет на их разрушение, загрязнение, ссор и перепалок в подобных местах). Таким образом, сложившееся в народе отношение к данным зонам являлось мощным эколого-воспитательным фактором. Они были своеобразной сферой чистоты и доброты, где люди очищались от злой энергии и заряжались
доброй, накопленной самой природой. Добрая магическая сила подобных мест возрастает, видимо и благодаря воздействию молитв, при чтении или произнесении которых в психике людей происходит аутогипноз, своеобразный сеанс аутотренинга. Коллективное ритуальное действо при этом является сильнейшим средством внушения веры в таинственные силы природы. Благодаря этому люди получают дополнительную энергию, находят утешение, у них активизируются духовные и физические силы.
Список литературы
1. Архив РГО. Ф.28, оп. 1, № 10, л. л. 1 – 10.
2. Бутузов Ф. Верования и культ мордвы (эрзи) села Сабанчеево Алатырского уезда Симбирской губернии // Изв. О-ва археологии, истории и этнографии при Казан. ун-те. – Казань, 1893. – Т. 11, вып. 4. – С. 381 – 386.
3. Евсевьев М. Е. Историко-этнографические исследования // Избр. тр. – Саранск : Морд. кн. изд- во, 1966. – Т. 5. – 552 с.
4. Лепехин И. Дневныя Записки путешествия доктора и Академии наук адъюнкта Ивана Лепехина по разным провинциям Российского государства, 1768 и 1769 году. – СПб., 1771. – 538 с.
5. Леонтьев А. Село Оркино (Рождественское, Кучугуры тож) Озерской волости Саратовского уезда //Сарат. губ. ведомости. – 1884. – № 27.
6. Сбоев В. А. Исследование об инородцах Казанской губернии. – Казань, 1856. – 188 с.
7. Смирнов И. Н. Мордва. Историко-этнографический очерк. – Казань, 1895. – 291 с.
8. Смирнов Н. П. Мордовское население Пензенской губернии // Пенз. епарх. ведомости. – 1874.
– № 1.
9. Harva U. Die Religiosen Vorstellungen der Mordwinen. – Helsinki, 1952. – 456 S.
10. Mainov W. Lez restes de la mythologie Mordvine // Yournal de la Societe Finno-Ougrienne. – Helsingissa, 1889.
