Коды образной вербализации в публицистике А.Кекильбаева
М.Б.Амалбекова (ЕНУ им. Л.Н.Гумилева) В современном языкознании в центре внимания всех исследований стоит человек – активный деятель, познающий, воздействующий и преобразующий окружающий его мир.
При взаимодействии с окружающей действительностью человек познает объекты, непроизвольно сравнивает их, выявляя определенные сходства и различия между ними (ср. известное выражение «все познается в сравнении»). Именно через сравнение человек расширяет свои познания о мире, в результате которого складывается определенная картина мира. Она отражает не только индивидуальное восприятие мира, но и особенности восприятия целого социума, этноса, в котором человек проживает. Э.Сепир утверждал, что сравнение – самый древний вид интеллектуальной деятельности. По мнению В.Абрамовой, сравнения относятся к универсальным средствам концептуализации бытия в языке [1].
В результате такого сравнения двух объектов, соединения их свойств, соединения образов двух объектов происходит образная номинация – кодирование реалий жизни и внутреннего мира человека, что обязательно репрезентируется в языке, т.е. картина мира вербализуется материальными языковыми знаками - словами.
В данной статье нам интересно было представить образную вербализацию индивидуальной картины мира казахского писателя и общественного деятеля А.Кекильбаева, говорящего и пишущего на двух языках – родном казахском и приобретенном русском.
Публицистика А.Кекильбаева представлена широко и разнопланово.
Нами выявлен корпус языковых единиц из следующих очерков А.Кекильбаева: «Пробуждение спящей красавицы» (1975 г.), «Воспоминие о будущем» (1979 г.), «Бессмертие красоты и памяти народной» (1989 г.),
«Пора всерьез задуматься о многом» (1989 г.), «Мир вашему дому» (1990 г.),
«Край неразгаданных тайн» (1997 г.), написанных в разные годы, но объединенных общей темой – любовь к родному краю – полуострову Мангыстау.
Индивидуально-авторская манера А.Кекильбаева своеобразна, о чем свидетельствуют обороты, использованные в названиях очерков – пробуждение спящей красавицы, край неразгаданных тайн, воспоминания о будущем. Самым большим по объему и самым насыщенным образными оборотами является путевой очерк «Пробуждение спящей красавицы», состоящий из пяти глав, каждая из которых посвящена одному из наиболее интересных участков этого края и названная данным топонимом. Каждый топоним – метафора: Кызылтас – красный камень, Жоласкан – «Одолевший дорогу» или «Перебросивший дорогу через себя» (такой перевод дает автор очерка), Ормели – дорога сплетений, Каражамбас – большая бедренная кость
(этот край похож на великана, возлежащему на несметных богатствах, а великан лежит на боку, т.е. на бедре), Бес-окты (пять стрел).
К каждой главе в качестве эпиграфа взяты очень выразительные,
«говорящие» строки из стихов М.Волошина: Будь прост, как ветер, Неистощим, как море, И памятью насыщен, как земля (2, с.349) – это очень символичное высказывание, ярко характеризующее этот край, где много ветра, есть море и такыры, пески. К главе «Жоласкан», рассказывающей об истории этого края, в качестве эпиграфа взяты строки: В вихре рыданий и стонов Слышится песенка вечная (2, с.356).
Общий обзор употребленных образных выражений позволяет констатировать то, что А.Кекильбаев в одинаковой степени использует метафору и сравнения и почти в два раза меньше у него встречается примеров олицетворения. Рассмотрим их.
Чаще всего в качестве объекта для сравнения (по терминологии Л.А.Шестак, правая сторона отождествления (образного кода)) в публицистике А.Кекильбаева выбирается: 1. животный мир. Здесь встречаются сравнения с: верблюдом (из 12 оборотов в 4-х): Когда вы лицезреете из иллюминатора эту блеклую, унылую ширь, похожую на истлевший остов околевшего некогда гигантского верблюда, поневоле чудится, будто взору вашему предстала неведомая планета в космической дали (2, с.251); Стоит вам увидеть в Мангыстауской низменности сопку с верблюжий горб (2, с.403); Посмотришь на них со стороны, некоторые из них [конструкций] напоминают дремлющих верблюдов (2, с.457). В одном примере нет явного, оформленного по определенным правилам построения сравнительного оборота, но осознается параллель, проведенная автором:
Теперь там, где раньше верблюды лениво поворачивали путнику длинные шеи, нынче устремились к небу причудливо изогнутые конструкции (2, с.457). К определению «изогнутыми» невольно возникает желание добавить существительное «шеи». Причиной этому является, видимо, присутствие в предложении глагола поворачивали (шеи). Это и позволяет провести параллель между сочетаниями длинные шеи верблюдов и причудливо изогнутые конструкции. Кроме того, уже есть сравнение конструкций с дремлющими верблюдами.
В публицистике используется сравнение с частью тела верблюда (спиной): Тот ничем непримечательный для постороннего глаза кусочек земли, крепкой, как спина могучего драмадера, подарил меня миру (2, с.352) (автор постоянно подчеркивает, что мангыстауская земля – это, в основном, сопки, такыры, это край, где выпадает мало осадков, поэтому земля представляется крепкой, которую так просто не расколешь, не вскопаешь, а сравнение со спиной драмодера связано с тем, что на нем перевозят большие грузы по караванным тропам, это самое выносливое во всех отношениях животное).
Преобладание сравнений с верблюдом связано, на наш взгляд, со знанием того, что в этих краях, где прошла пора детства и юности автора, самым надежным средством передвижения с незапамятных времен был
верблюд. Это край, где пролегал Великий Шелковый путь со множеством торговых караванов, а караван – это всегда верблюды;
волком (два оборота): В то самое мгновенье, когда от усталости душа путника взвыла волком, стесняющая грудь фантазия вырвалась на волю <…>
(2, с.469); <…> как никогда прежде прибегают одна беда за другой, как волчьи стаи, со всех сторон нападают трудности да сложности (2, с.87).
Интересно, что только негативные ситуации вызывают у автора ассоциации с волком – беда, трудности, сложности, усталость. Если рассмотреть последующий контекст 1-го предложения, то можно обнаружить еще интересные ассоциации: «<…> фантазия вырвалась на волю, помогла сбросить с себя гибельный груз мертвящей усталости… Но душа взлетела птицей, устремилась к волшебству... И приободренный путник убыстрял шаги». Градуируемый ряд негативных ситуаций (беда, трудности, сложности, усталость), каузирующих ассоциации автора с волком, можно завершить предельной точкой «гибельный груз мертвящей усталости». Кроме того, есть еще одно сравнение – с птицей, с которой связана положительная коннотация. Образ птицы позволяет освободиться от усталости, устремиться к волшебству, быстрее добраться до цели;
лошадьми: И горы, будто отворачиваются от него, пряча шеи в тень, подобно лошадям в июльскую жару (2, с.407) – здесь сравнение основано на сходстве поведения – в жару лошади стараются спрятать от солнца только голову. Присутствует также сравнение с лошадью по внешности – «горы прячут шеи в тень» (налицо и олицетворение – горы прячут шеи, отворачиваются); Нетрудоустроенная молодежь целыми табунами рыщет по новоузеньским улицам и требует работу (5, с.78). Здесь речь идет о столкновениях местной безработной молодежи с приезжими рабочими нефтеперабатывающего завода. Сравнение неработающих людей с табуном вызвано, видимо, во-первых, их количеством: табун – это не 10 и не 20 лошадей, а намного больше (безработных насчитывают около 2 с половиной тысяч), во-вторых, в данном сравнении актуализируется компонент
«единение»: безработные объединились, потому что так легче бороться, и у них есть лидеры, организаторы (в табуне тоже есть ведущий). Немаловажное значение в предложении имеет глагол «рыщут», который придает негативную окраску всему предложению. Рыщут обычно голодные волки, от которых не следует ждать добра (см. сравнительные обороты с лексемой
«волк»). Здесь от неработающей, озлобленной от безысходности молодежи тоже нельзя ждать добра; «На юге уперлись лбами две беломордые горы, похожие на отдыхающих коней» (2,с.356).
насекомыми: На каждом шагу налетают со всех сторон один другого страшнее слухи, словно рой москитов в душную пору (5,с.73). С москитами также связана негативная оценка, которая в предложении подчеркивается сочетаниями «страшные слухи» (неприятное чувство неопределенности, непредсказуемости), рой (очень много, и тоже неприятное. Ср. рой пчел, комаров, ос. О приятном не говорят «рой»), духота, сами москиты (Ср. в словаре: «самки кровососущие; некоторые виды являются переносчиками
возбудителей заболеваний человека») – надоедливые, зудящие, кусающие существа;
лисой. В данном обороте сравнение с лисой косвенное: Что касается
<…> загадочного происхождения подземных озер, начинающихся с неприметной, как лисья нора, узкой расщелины где-нибудь в безлюдной степи и наполняющих огромные рыхлые пустоты говорливой водой <…> (6, с.252). Ассоциация истоков подземных озер с лисьей норой вызвана, видимо, хитрым нравом лисы: расщелина неприметная, узкая», от которой не ожидаешь чего-то неприятного, а так, оказывается, начинается бурное, говорливое подземное озеро, объем воды которой способен заполнить
«огромные пустоты. У лисы тоже вроде все мягко, неприметно, но последствия встречи с ней могут быть самыми неожиданными.
ящером: ящероподобные увалы (6, с.254). Ср. ящер – млекопитающее, длиной 30-88 см., хвост по длине равен телу. Верхняя сторона тела покрыта крупными роговыми чешуйками. Подобное сравнение возвышенности с ящером вызвано, видимо, неровной, негладкой поверхностью увала, напоминающей кожу ящера;
птицей: «Но душа взлетела птицей, устремилась к волшебству»; «И поезд, летящий птицей, сбавил ход» (3,с.469) – в первом предложении актуализируется, на наш взгляд, легкость движений, стремление к лучшему, а во втором – та же легкость в сочетании с быстротой.
драконом (2 оборота): Ближе к вечеру изумрудные города, сверкающие на холмах и сопках, словно истаивают, будто проглатываются драконами (2, с.469); …> огромные, зияющие, как пасть фантастического дракона, ущелья (6, с.254). Хотя дракона нельзя в прямом смысле назвать животным, но мы отнесли обороты с драконом в группу сравнений с животными на основании их обладания огромной пастью, способности заглатывать большие объекты (города).
2. Второй по численности группой сравнительных оборотов являются антропоцентрические обороты, где в качестве объекта сравнения выбирается человек. Здесь можно выделить следующие подгруппы: 1) Сравнение с определенными особенностями человека: например, внешними данными – Кругом безудержное движение, направленное в сторону Жетыбая, поселка из землянок, теснящихся между сопками-близнецами (2, с.408); Жетыбай и Узень – два богатыря, хранящие в своих недрах огромные богатства (2, с.409);
действиями человека – «На каждой сопочке, на любом холмике или возвышенности – курганчики, сложенные из камней. Будто дети всей планеты играли здесь» (2, с.403); «Именно психология временщика иных новоузеньских толстосумов до невозможности приучила смотреть на местных, как заокеанский плантатор на аборигенов» – (5,с.84 – очерк о новоузеньских событиях 1989 г.) в данном примере в сравнении местного руководства с заокеанскими плантаторами используется противопоставление
«свой» – «чужой» и порицается подобное неправильное поведение местных?
как чужих. Кроме того, в сознании советских людей в 1989 г., когда был
написан очерк, крепко сидел образ плантатора-капиталиста как жестокого хозяина, беспощадно обращавшегося со своими рабами (ср.
противопоставление «плантатор – хозяин» – «раб – бесправное существо»).
отношениями людей: И будешь любить этот уголок родной земли, как отца и мать (2, с.352) – описывается ситуация, когда мать привела семилетнего А.Кекильбаева на то место, где стояла юрта, в которой он родился. Очень важное воспитательное значение имеют слова, сказанные матерью: А теперь сними свою рубашку и семь раз перевернись на этом святом месте. Теперь ты навечно запомнишь его. Сколько будешь жить, столько и будешь помнить. Теперь ты найдешь это место с завязанными глазами. Куда бы ни позвала тебя судьба, из любой дали ты вернешься сюда и безошибочно найдешь это место (2, с.352). Здесь высказывается мысль, что для каждого человека святым является место, где он родился. Это место по значимости равно матери и отцу, соответственно и любовь к нему должна быть такой, как и любовь к родителям, и характеризуется оно следующими выражениями: святое, навечно запомнишь, безошибочно найдешь с завязанными глазами, вернешься сюда.
Ср. метафорические выражения из этой группы: В предутренней мгле с востока тянутся к добрым плечам матери-земли (2,с.407); Для этого полуострова солнце – не мать родная, не отец, а некий вампир. Оно безжалостно высасывает за день и без того скудные соки здешней земли и преспокойно удаляется за горизонт (2, с.407).
2) Сравнение с отдельными частями тела или органами человека, например,
с подбородком и ногтями - для характеристики местности, где нет ни травинки, ни кустика: Вдали от моря, на гладком, словно бритый подбородок, куске степи, окруженной такырами <…> (2,469); И люди, исследовавшие голые, как ногти, холмы этого края <…> (2,407). Это подчеркивается и лексемами «голое», «такыр» (голое место);
с волосами: А потом надо поднять ее [пресную воду] на вершину, не расплескав, осторожно шагая по узкой, как волос, тропинке (2,с.410) - (на наш взгляд, здесь автор использует кальку с казахского выражения қылдай – очень тонкий, как волосок); Вдруг из-за бетонных стоек, закрепляющих ложе железной дороги, мелькнули расходящиеся черточки извилистых тропинок, подобные незабвенным косичкам наших подружек детства (2,с.447) - здесь скорее подчеркивается разнообразность этих тропинок – где пошире, где ровнее, где длиннее, где-то голые, как и косички подруг не у всех были одинаковые; Эти древние жилистые тропинки, похожие на девичьи косы<…>
(2,с.358); Впереди стелется видавшая виды дорога, в которую, как в полноводную реку, вливаются ручейки множества тропинок, подобных косичкам девчонок (2,с.355). Интересно отметить, что во всех сравнительных оборотах с волосом сравнивается дорога. Метафора: ..и, чуть погодя, выстилаются золотые волосы солнца (2,с.407).
с ладонью: Среди них, словно потник, слетевший на скаку с коня, малюсенькая впадина. Она похожа на мозолистую ладонь (2,с.356);
Отложившиеся породы сохранились здесь в первозданном виде, они до того четки, словно лежат на ладони (2,с.413) – в основе этого сравнения лежит, видимо, русский фразеологизм «как на ладони» в значении «очень ясно, отчетливо видеть, быть видимым». Еще одно метафорическое выражение:
Зачем тесниться на берегах Сырдарьи, где и земли-то всего с ладонь?
(2,с.420) (т.е. земли мало, размером, как ладонь. На наш взгляд, здесь использована калька казахского сравнительного оборота алақандай – как ладонь. Ср.казахское выражение жері алақандай;
с зубами: Посередине ее – единственный колодец. Низкий сруб, сложенный из белого твердого мела. Он уже изрядно пожелтел и похож на зубы старца (2,351);
мозгом: Оттуда, с вышины, Мангыстау почудится затвердевшим человеческим мозгом после вскрытия черепа. <…> Как и человеческий мозг, оно возникло тьму-темь веков назад и является как бы застывшей летописью самой Истории жизни <…> (6,с.254) – с одной стороны, аналогия с человеческим мозгом в первом предложении основана на чисто внешнем сходстве – земля Мангыстау «изборождена немыслимыми человеческому воображению рытвинами, ущельями, расщелинами, каньонами», с другой стороны, это сравнение основано на невозможности дать объяснение появлению на земле такого уникального места, как Мангыстау с его невероятными богатствами;
кровеносной системой: От старой дороги, похожей на кровяную артерию, уходит в сторону ветвь (2, с.407) – здесь сходство чисто внешнее – как от основной артерии ответвляются во все органы мелкие артерии, так и здесь от основной дороги, более длинной, расходятся в разные стороны тропинки;
слезой: Из щелей в камнях сочится вода. Капли – как слезы (2, с.410) – данная ассоциация вызвана, на наш взгляд, разными причинами, например, тем, что это родниковая чистая, прозрачная вода (сходство по качеству), или в этих краях очень мало воды, она на вес золота, каждая капля выстраданная.
Можно предположить и такую интерпретацию: в таких тяжелых климатических условиях и камни плачут;
с болезнью человека: <…> этнический эгоизм у народов, как остеохондроз у людей, может вдруг обостриться при любом резком осложнении в окружающей среде (5, с.79). Данное сравнение употребляется в контексте новоузеньских событий 1989 г., когда недоразумения между безработными местными жителями и приезжими рабочими завода пытались представить как столкновения на национальной основе.
Ср. также метафорические выражения, содержащие ассоциации с различными частями тела человека: Жизнь, не имеющая возможности вдохнуть полной грудью, изжаждавшаяся, только после заката солнца начинает приоткрывать усталые веки (2, с.407); Памятники Мангыстау, до нынешних дней плечом к плечу стоящие в бескрайних степях – своеобразная летопись, обращение древних к будущим потомкам (2, с.445); Тем более, когда имеешь дело с тяжело больным обществом. Не оказалось почти ни
одного живого места на его организме, которого не коснулся бы метастаз разрушительной деформации (7, с.92).
3. В публицистике А.Кекильбаева есть сравнительные обороты с лексемой «вода»: А белоснежные горы, точно плывущие вразброс по небосводу белесые облака, напоминают вам окутанные дымкой айсберги вдоль берегов Гренландии. Гряда голых скал <…> навевает картины хмурых и причудливых фиордов Скандинавии (6, с.252). В первом предложении горы сравниваются по цвету с облаками (белоснежные горы – белесые облака) (ср.
также: облака – скопление в атмосфере водяных капель и ледяных кристаллов), а по форме, по размерам – айсбергом (отколовшиеся от ледника массивы). Фиорд (фьерд) – это мелководный залив с невысокими, но крутыми скалистыми берегами. Здесь сходство тоже чисто внешнее – крутые скалистые берега – голые скалы); <…> в урочище Мурзаир, окруженном с севера ослепительно белыми, крутыми, как айсберги, меловыми горами <…>
(3, с.16) – (сходство по цвету и форме); С юга – белые скалы, напоминающие айсберги в океане (2, с.355) – (сходство по цвету, что подчеркивается употреблением имени прилагательного «белые»); Нынешнее Каспийское море, образно говоря, большая лужа, дошедшая до наших дней в виде остатка от бывшего Тетисского океана (2, с.413) – имеется в виду, что раньше Каспийское море было больших размеров, а сейчас стало намного меньше,
«как лужа»; Мы попробовали ее. Ледяная, студеная влага, точно как вода из горного ручья (2, с.457) – говорится об установке на Мангышлаке, опресняющей морскую воду, делающую ее пригодной для пищевых целей,
«превращающая горько-соленое море в медовый ручей» (2, с.457); Степь, с утра томившая однообразием своего ландшафта, подобно морю в лучах яркого солнца, начала изменяться (2, с.447); Вон как блестит среди голубого миража, словно широкая река, шоссе (2,с.356); С пяти разных сторон спускаются они к этой, похожей на озерцо, впадине (2, с.358).
Ср. метафорические выражения: Что самое опасное, несложно в таком состоянии потерять из виду наконец-то замелькавшие на горизонте берега надежды» (6, с.87); «Все яростнее штормит море общественных страстей (7, с.87); Но Средняя Азия оставалась, подобно обособленному острову, в океане колониализма (2, с.388).
В эту же группу мы включаем два примера, где используется сравнение с судном, так как это водный вид транспорта: Впереди показались скалы, похожие на гигантский серый корабль (2, с.447); <…> чтобы подобное случилось с нашей страной, каким бы жестоким испытаниям она не подверглась, как бы не напоминала она собой незавидную участь судна, терпящего бедствие в открытом море… (7, с.88)
Метафорические выражения наблюдаются в следующем контексте: Не было бы ничего горестнее потерпеть кораблекрушение тогда, когда не так уж много осталось до заветной цели (7, с.87); Именно подобное массифицированное замешательство пустило ко дну не один корабль общественного бытия вместо вывода из губительного окружения надводных и подводных рифов нерешенных проблем (7, с.87); Все сильнее качается
лодка нашего бытия (7, с.87); Не только тех, кто в данный час у штурвала, но и тех, кто в каютах, кто на палубе, кто на корме, кто на носовой части, буквально для всех тех, кто в этот наикритический час оказался с нами на одном корабле (7,с.88).
4. Сравнения, в которых присутствуют лексемы с семантическим компонентом «высокая температура»: На них будто не действует этот крутой, как кипяток, июльский суховей (2, с.408); Даже в тени чувствуешь себя так, словно невначай очутился в адском пекле (2,с.408); Это они бегали босиком по горячему, как зола, песку степи (3, с.18) (в этом примере только определение «горячий» указывает на высокую температуру); Стоит появиться солнцу, как зеленые холмы сникают, съеживаются безмолвно, словно к ним приложили раскаленное железо (2, с.407); Перелистывая желтые, подобные выжженным просторам Устюртского плоскогорья, страницы старых книг (2,с.407). Все эти примеры характеризуют климатические условия Мангыстау в летнее время.
5. Сравнения, содержащие наименования предметов, например,
книги: <…> в испещренных тропами, похожими на вязь древней книги (6, с.253); Эти унылые просторы, словно пожелтевшие страницы еще никем не прочитанной книги, заинтриговали арабского ученого ибн Фадлана (3, с.15). В первом примере сравнение с вязью книги указывает на возраст этого края, насколько он древен (в предыдущем контексте есть эпитет
«морщинистые горы», который тоже свидетельствует о возрасте края, гор).
Во втором примере сравнение с книгой указывает на неизученность этого края (ср. непрочитанная книга), потому, может, край «унылый, страницы пожелтевшие», что еще его не освоили, не использовали весь его потенциал;
предметов быта: Тяжесть военных операций <…> ярмом легла на шею кочевников <…> (2, с.398) - (свидетельствует о трудности ситуации, тяжести груза); Они похожи на гигантские самовары (2, с.457); Разве могли представить наши предки, что море можно вскипятить, словно самовар? (2, с.457) – здесь говорится о конструкциях мощной атомной электростанции, перерабатывающих морскую воду. Сравнение с самоваром возникает, во- первых, по внешнему виду, так как конструкции отражают «лучи яркого солнца со своих блестящих серебром поверхностей», во-вторых, по функции.
В последующем контексте описан процесс превращения морской воды в питьевую: Вода, идущая по каналу, кипятится, превращаясь в пар. Осадок выделяется, а горячий пар пропускается в холодный резервуар…; В трех километрах от нового форта Александровск, там, где Мангыстау мысом, как острием ножа, вспарывает море <…> (2, с.397); Зеленые оазисы сменяются безбрежными песчаными массивами за ровными, как поверхность стола, просторами (4,с.50); <…> белые горы с плоскими, как столешница, вершинами (2, с.417); <…> огромное и гладкое, как скатерть, пространство (2, с.407).
пищи: Дети, играющие возле нее, твердили, что вода эта вкусна, как мед (2, с.410) – (речь идет о родниковой воде, которая капает из щелей в камнях (автор употребляет в кавычках глагольное сочетание «бьет»
неиссякаемая Саура). Метровая чаша наполняется за полчаса. В день можно набрать 2-3 ведра воды. Набранную воду люди боятся расплескать. В таких условиях, когда вода на вес золота, она может показаться медом); Мчатся на машинах парни, поджаренные солнцем, словно пирожки в масле (2, с.408) – характеризуется жаркий климат Мангыстау.
Метафорические выражения: Оказывается, Мангыстауская земля в самом деле сочится жиром (имеются в виду богатства края) (2, с.403); ..начал управлять хлеб индустриального производства – руда (2, с.402); Это атомная энергия, превращающая горько-соленое море в медовый ручей (2, с.457);
«Человечество, как говорится, не вкусило даже краешка от обильного каравая морей и океанов (2, с.454);
Можно привести еще сравнительные обороты, которые в качестве объекта для сравнения включают лексемы разных групп: Фонтан [нефтяной]
был похож на огромный восклицательный знак (2, с.408); Крутая дорога, кольцами опоясывающая скалы, упорно карабкается вверх (2, с.447); А сегодня скорый пассажирский поезд стрелой летит сквозь нагромождения сухих сопок (2, с.447); <…> парафиновая нефть Мангыстау, нужная, как воздух, современной химической промышленности (2, с.453); <…> уделялось важное значение и целистину (сернокислотному стронцию), который, как воздух, необходим сахарному и другим производствам (2, с.405); Картинка, которую ты только что увидел и запомнил, как в объективе старого аппарата, перевернется вверх ногами (2, с.447).
Рассмотренные выше сравнительные обороты наглядно показывают, что в качестве объектов для сравнения А.Кекильбаев берет самые разные предметы и понятия, порой самые неожиданные и неповторяемые. Это свидетельствует о его нестандартном образном мышлении.
Литература:
1 Абрамова В. Концептуализация сравнения и национальный менталитет // Русское слово в контексте культуры. – СПб., 2002. –С.211-215.
2 Кекильбаев А. Пробуждение спящей красавицы // Собр. соч. в 6-ти тт. – Алматы: Жазушы, 2001. – Т.5. – С. 349-469.
3 Кекильбаев А. Воспоминание о будущем // Собр. соч. в 6-ти тт. – Алматы: Жазушы, 2001. – Т.6. С.15-22.
4 Кекильбаев А. Бессмертие красоты и памяти народной // Собр. соч. в 6- ти тт. – Алматы: Жазушы, 2001. –Т.6. – С.49-64.
5 Кекильбаев А. Пора всерьез задуматься о многом // Собр. соч. в 6-ти тт.
– Алматы: Жазушы, 2001. – Т.6. – С.73-86.
6 Кекильбаев А. Край неразгаданных тайн // Собр. соч. в 6-ти тт. – Алматы: Жазушы, 2001. – Т.6. – С. 251-262.
7 Кекильбаев А. Мир вашему дому // Собр. соч. в 6-ти тт. – Алматы:
Жазушы, 2001. – Т.6. – С. 87-96.
