1
МЕТАОСМЫСЛЕНИЕ И ПРЕДМЕТНОЕ САМООСМЫСЛЕНИЕ СОВРЕМЕННОЙ НАУКИ
Урак Жолмырзаулы Алиев
1. Метаосмысление науки предполагает осмысление науки, находясь за пределами самой науки. Такое «запредельное» («мета» от древнегреческого «за, предел, граница») для науки есть философия, т.е.
философское осмысление науки как таковой – нахождение всеобщего в общем, особенном, единичном.
Современную науку волнуют три фундаментальные проблемы.
Восходя от общего к частному, сформулирую их следующим образом. Это, во-первых, проблема рождения и судьбы Вселенной; во-вторых, проблема рождения Жизни во Вселенной (в том числе на Земле); в-третьих, проблема Человека как единственного (пока!?) миропознающего и познающего самое себя в этом Мире, т.е. самосознающего субъекта. Эти проблемы волнуют любого подлинного ученого и исследователя (научных сообществ) независимо от того, к какой системе наук он себя причисляет (или приписывают другие): естественным, техническим, гуманитарным. Такая ситуация объясняется очень просто: Вселенная выступает предельным объектом (метаобъектом), Жизнь как таковая (и Земная жизнь в том числе) – промежуточным объектом (мегаобъектом), а Человек – непосредственным объектом (микрообъектом) ее Величества Науки как таковой безотносительно дисциплинарного ее членения.
Объектное единство науки есть онтологическое (бытийное, сущее) основание метаосмысления науки. Субъектное единство науки есть гносеологическое основание метаосмысления науки, т.е. с позиции теории познания – отношения субъекта познания (исследователя) к объекту познания (исследования). Знаниевое единство науки есть эпистемологическое основание метасмысления науки, т.е. осмысления науки с позиции строения, структуры, функционирования и развития самого научного знания как такового. Методное единство, т.е. единство в способах постижения субъектом объекта исследования есть методологическое основание метаосмысления науки, т.е. с точки зрения общефилософской методологии (метод восхождения от абстрактного к конкретному – ВАК и метод нисхождения от конкретного к абстрактному – НКА). Ценностное единство науки есть аксиологическое основание метаосмысления науки.
Функциональное единство науки есть праксиологическое основание метаосмысления науки вообще.
Отсюда вышеуказанное единство науки в пределе (а не в каждом случае, когда речь идет о различных частных, дробных научных дисциплинах) составляет объективную и субъективную основу философского метаосмысления науки как продукта духовного
2
производства (духовного освоения мира), а также процесса «интеграции науки» и «междисциплинарных (межнаучных) взаимодействий».
Известно, что разные науки различаются друг от друга не по объекту, а по предмету исследования. Тем не менее, есть один уникальной объект, который выступает общим предметом, хотя на первый взгляд скрытым, не явным, для всех наук без исключения, Этим предметом является ЧЕЛОВЕК.
Дело в том, что и естественные, и технические, и тем более гуманитарные науки выполняют свои целевые функции в конечном счете ради человека, во имя человека, за выживание и достойную жизнь человека (по крайней мере в мыслимо-обозримой перспективе). «Мы – цель и высшая вершина всей Вселенной. Мы – наилучшая краса юдоли бренной. Коль мирозданья круг есть некое кольцо, в нем, без сомнения, мы – камень драгоценный»
(Омар Хайям).
Это вовсе не плоский антропоцентризм, а реальный результат научных изысканий за весь период существования научного отражения и отображения действительности, включая самые современные, передовые, смелые теоретические модели, образы, картины, прогнозы Веселенной как таковой, Жизни вообще, Земной жизни в частности, когда все разговоры (рассуждения, споры, умозаключения) о них заканчиваются сакраментальным вопросом: «Что же произойдет с человечеством, с человеком, с каждым из нас (включая наших потомков, если они будут в наличии как таковые) в настоящем и будущем?».
Впрочем, возможно ли в принципе какая-то единая наука (наднаука), предметом которой был бы человек во всем его богатстве, о которой в свое время говорил К. Маркс. Вот что он писал: «Впоследствии естествознание включит в себя науку о человеке в такой же мере, в какой наука о человеке включит в себя естествознание: это будет одна наука»1.
Говоря о «единой науке» или «одной науке» следует еще раз четко разграничить три аспекта этой проблемы: а) «единая» или «одна наука» о человеке как интегральном объекте (и предмете одновременно), которая органически включала бы в себя все «прелести» и достижения различных систем наук: естественных, технических, гуманитарных; б) «единая» или
«одна» наука о самой науке как таковой без дисциплинарных форм ее дробления, т.е. наука о науке, которая получила в свое время название
«науковедение»; в) «единая» или «комплексная наука» о каком-то общем объекте (но не общем предмете) или общей проблеме для многих наук, например, экология. В данном докладе речь пойдет, главным образом, именно о втором аспекте – о науковедении, отчасти о третьем, оставляя первый аспект проблемы для рассмотрения в другой раз;
2. Эволюционно-парадигмальное развитие науки. Вначале проследим эволюцию понятий, с помощью которых, так или иначе, описывалось научное знание. Это древнеегипетское sevayet (учение);
древнеиндийские упанишады (тайное знание); episteme (знание, умение) и
3
dianoia (размышление) Аристотеля; disciplina (порядок, учение, наука) Цицерона; арабское илм (или аль-улум – «наука» как особый термин в собственном значении у аль-Фараби); scientia («свободные искусства»,
«знание», «наука») Роберта Гроссетеса и Ф. Аквинского;
«рационалистские» представления науки Нового времени; «интуитивные истины и науки» Декарта; «истины разума» Лейбница; «синтетические и аналитические априорные суждения» Канта; «принципы наукоучения»
Фихте; «эмпирические» представления науки О. Конта, Г. Спенсера, Дж. С. Милля и т.д.
Теперь вкратце рассмотрим этимологию слова «наука». В
«Этимологическом словаре русского языка» М. Фасмера «наука» выводится, из древнерусского слова «укъ» (отсюда наука, наук).2 Как я полагаю, слово
«укъ» на славянскую почву перешло с древнетюркского языка, где есть слово
«оқ», «ук» в значении «стрела», «копье», в современном значении «пуля», а в широком смысле – воинское оружие. Известно, что тюркские этносы вышли на историческую арену (V-VII вв.) как искусные мастера по изготовлению разнообразных металлических изделий, и в том числе железных воинских доспехов и видов оружия. Впоследствии казахские слова «оқу» (учеба, учиться), «оқы» (учи или читай), «оқиды» (учится), «оқыды» (учился),
«оқушы» (ученик) возможно произошли от процесса обучения мастерству по изготовлению оқ (ук), т.е. разнообразных воинских оружий, а тех, кто владел этим искусством в совершенстве видимо называли «оқыған» – просвещенный, умелый; позже, с приобретением и других форм знания, –
«оқымысты» – ученый (по арабский – «улама» т.е. «ғалым» по-казахски от арабского «илм» – наука).
Впрочем, корень слов «учеба», «учиться», «учи», «учится», «ученый» –
«уч», видимо, образовался в результате последущего превращения буквы «к»
в слове «укь» (ук) в букву «ч» – «уч» согласно законам орфоэпии.
История человечества в некотором смысле есть история борьбы знания и незнания, истинного знания и заблуждения. Знание бывает разнообразным по типу отражения и фиксации результатов духовного освоения человеком действительности. Если социальную историю «пропустить» через призму того, насколько человек был привержен знанию о нем самом и мире в целом, то можно обнаружить действие своеобразного закона возрастания роли научного знания в истории.
Такая логика развития науки и научного знания в свое время породила концептуально важное положение о «превращении науки в непосредственную производительную силу» (К. Маркс), что было доказано на деле наиболее развитыми в технико-технологическом отношении странами мира. Но все же, видимо, данное положение имеет особую значимость в условиях господства так называемого «царства необходимости и рациональности». Условиям же «царства свободы духа», очевидно, отвечают такое состояние и степень развитости научного знания, когда оно, по принципу синергии вобрав в себя все «прелести» других типов и форм
4
знания – философского, мифологического, религиозного, космологического, художественного и других или, наоборот, само растворившись в них, станет само по себе ценным, т.е. будет обладать свойством самоценности в качестве господствующего единого знания в третьем тысячелетии.
Историю самой науки по форме ее существования и организации можно периодизировать на три крупных парадигмальных этапа:
а) СИНКРЕТИЧЕСКИЙ «парадигмальный» этап, когда различные формы и виды знания существовали слитно, в нерасчлененном состоянии и трудно было как содержательно, так и организационно выделить собственно научное знание в мире других видов знаний, верований и мировоззрений;
б) ДИСЦИПЛИНАРНЫЙ парадигмальный этап, начало становления которого относится к античности, господствующий до сегодняшних дней, когда организация научного исследования и отчасти рост самого научного знания осуществляются главным образом по дисциплинарному (субдисциплинарному) признаку: физика, химия, биология, математика, экономика и т.д.;
в) ПРОБЛЕМНЫЙ, как правило, междисциплинарный парадигмальный этап, который все более и более пробивает себе дорогу в новом, третьем, тысячелетии, когда организация исследовательской деятельности научных сообществ постепенно начинает строиться уже по проблемно-целевому критерию. Вместе с тем, на сегодняшний день непреложным остается еще тот факт, что сколько-нибудь развитая дисциплинарная теория науки сама есть как объективно, так и субъективно необходимая предпосылка перехода от дисциплинарной парадигмы к проблемной парадигме науки в целом.
3. Предметное самоосмысление (саморефлексия) науки, т.е.
собственно «науковедение» – наука о науке. Наука как особая сфера человеческой деятельности стала изучаться в качестве самостоятельного объекта еще со времен античности. Различные аспекты науки, как и сама наука в целом, интенсивно стали переосмысливаться особенно в ХХ столетии. К этому «приложили руки» не только такая традиционная отрасль знания, как философия, но и, прежде всего, науковедение.
Осознание самоценности будущего единого знания о сущем (и где-то о должном) и постепенный переход от дисциплинарной парадигмы к проблемно-целевой парадигме науки, так или иначе, на передний план выдвигает проблему феномена науки как таковой, без дисциплинарных ее форм. Необходимость в некой общей «наднауке», для которой объектом является сама наука, давно ощущается и даже в свое время для этого было предложено соответствующее понятие – науковедение3 и такие его относительно самостоятельные отрасли, как методология науки, история науки, социология науки, экономика науки, этнография науки, психология науки, этика науки, право науки и другие. Но вначале кратко об общей характеристике науковедения.
5
Науковедение – это особая форма саморефлексии и самосознания науки как таковой без ее дисциплинарных видов. Объектом науковедения является наука как социально-духовный феномен и самоорганизующаяся система. По поводу предмета науковедения в литературе нет единого мнения. Одни (Г.М. Добров, А.А. Зворыкин) предметом науковедения считают информационный компонент (аспект) науки, изучаемый количественными методами; другие (Б.М. Кедров, С.Р. Микулинский, Н.И. Родный) в качестве предмета науковедения выдвигают взаимодействие составляющих науку компонентов (аспектов), так или иначе влияющих на ее развитие; третьи предполагают в качестве предмета науковедения единую теорию науки, раскрывающую общие закономерности ее развития.4
Что касается первых двух определений, они явно не отвечают требованиям дефинирования, так как в одном случае расплывчаты, а в другом – не раскрыты сами «компоненты науки», которые выдают за предмет науковедения; третье определение, т.е. «единая теория науки» и ее разработка есть, как мне представляется, не предмет науковедения, а его конечная цель.
В настоящее время понятие «наука» имеет множество определений и значений (около 150, а по некоторым данным – даже более 500) и порой складывается мнение, что «наука есть то, о чем хочет сказать каждый исследователь». И все же для начала, очевидно, можно исходить из того, что наука – это сфера человеческой деятельности, функцией которой является выработка и теоретическая систематизация объективных знаний о действительности. При этом вопросы типа «что (какие научные знания) производить?», «как (какими методами) производить?», «для кого (и для чего) производить?» волнуют людей науки не в меньшей степени, чем, скажем, людей при производстве материальных благ и услуг. При этом стержнем этих вопросов, как правило, является то, каким образом происходит рост и развитие научного знания. Отсюда я сформулирую предмет науковедения – это отношения людей и их сообществ по производству (количественный рост и качественное развитие) научного знания как такового.
4. Содержательно-парадигмальные основы становления науковедения. В свою очередь, вышеназванный предмет – количественный рост и качественное развитие научного знания – в мировой науковедческой литературе традиционно рассматривается в следующих дихотомистских парах: «кумулятивизм–антикумулятивизм»,
«эволюционизм–революционизм», «интернализм–экстернализм». Но при более внимательном анализе выясняется, что «кумулятивизм»,
«эволюционизм», «интернализм» взаимополагают, взаимодополняют и взаимоусиливают друг друга и лежат в одной плоскости, тогда как
«антикумулятивизм», «революционизм», «экстернализм» – в другой.
6
Поэтому я в свое время дал более обобщенные названия этим, как правило, разрозненно и противоположно рассматриваемым концепциям, а именно:
«кумулятивно-эволюционно-интерналистская» и «антикумулятивно- революционно-экстерналистская» концепции науки, имеющие в своих рамках множество подконцепций.
Наряду с ними существует и диалектическая (вернее, полилектическая) концепция науки, отличие которой от двух предыдущих концепций состоит в преодолении крайностей и односторонностей каждой из них (не умаляя их значений), выражающихся в союзе «или-или»:
«кумулятивизм или антикумулятивизм», «интернализм или экстернализм»,
«эволюционизм или революционизм». Диалектическая (полилектическая) концепция исходит из формулы «кумулятивизм и антикумулятивизм»,
«интернализм и экстернализм», «эволюционизм и революционизм», а потому данная концепция, по моему мнению, обладает наибольшей методологической силой науковедческого исследования науки как сложноорганизованной и самоорганизующейся системы. Специальное рассмотрение указанных концепций науковедения не входит в задачу данного доклада и заинтересованного читателя любезно отсылаю к своим ранее опубликованным работам.5
Теперь несколько слов о «комплексных, междисциплинарных науках и исследованиях». Возросший интерес к вопросу о статусе науковедения вызван также в известной мере широким развертыванием так называемых междисциплинарных, комплексных, системно-синергетических исследований сложных и сверхсложных объектов и проблем. Подобные исследования требуют, как правило, разработки, прежде всего, методологии и логики междисциплинарных, комплексных исследований, т.е. выработки
«общей логики общего предмета» в отличие от «специфической логики специфического предмета», когда речь идет о внутринаучной проблеме той или иной дисциплины.
Однако более или менее интенсивные междисциплинарные исследования некоторых проблем (например, экология) в свое время приводили часто к пренебрежению фундаментальными внутридисциплинарными проблемами и задачами и, по существу, к противопоставлению междисциплинарного знания монодисциплинарному. К сожалению, при довольно-таки еще зыбком состоянии самой методологии комплексных исследований это не могло не сказаться на результатах как той или иной конкретной научной дисциплины, так и самих междисциплинарных исследований. Словом, на сегодняшний день вопрос о «комплексной науке и междисциплинарных исследованиях» некоторых сверхсложных объектов и проблем остается открытым.
5. Наука. Научная политика. Инновация. Наука ценна своей реализацией. Причем в соответствии со своей внутренней природой и целевой функцией она, как правило, должна реализовываться в нечто новом –
7
инновации. Инновация абсорбирует (поглощает) науку на различных этапах и формах движения научного знания: на первом этапе в виде абстрактных предпосылок инновации – идей, мыслей, учений, концепций, теорий; на втором – в виде действительных предпосылок инновации – законов, программ, проектов, моделей, схем, чертежей, алгоритмов; на третьем – в виде самого процесса реализации научного знания (пунктов а), б)); на четвертом – в виде конечного продукта инновации, т.е. конечного результата всей инновационной деятельности.
Обший вывод. Применительно к Республике Казахстан архиактуальным остаются разработка и реализация действенной Национальной научной и инновационной политики, добротного законодательства о науке и инновации на основе как метаосмысления, так и предметного самоосмысления современной науки и ее места и роли в устойчивом развитии казахстанского общества в направлении его всемерной социализации, гармонизации, гуманизации.
Литература:
1. Маркс К и Энгельс Ф. Из ранних произведений. – М., 1956. С. 596.
2. Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. – М., Астрель- Аст, 2004, Т.3, С. 49.
3. Термин «науковедение» был впервые введен И.А. Боричевским в 1926 г. // Гуманитарий. Ежегодник. – N 1. – СПбГУ, 1995. С.38.
4. Гуманитарий. Ежегодник. – N 1. – СПбГУ, 1995. С. 38.
5. Более подробно см.: Алиев У.Ж. Общая дисциплинарная теория науки. Алматы. «Гылым». 1996; его же: Методология построения общей дисциплинарной модели науки. Основные концепции современной науки //
Вестник университета «Туран», 1999. –№1.
