советски // Acta Slavica Japonica. The Slavic Research Center, Hokkaido University. Tomus XXi, 2004. с. 115-143.
3. цГА рк. Ф. 755. оп. 1. Д. 30. Л. 1; революционный восток. 1934. № 6; Новый восток. 1925.
№ 8-9; Национальный состав рсФср (по переписи 17 декабря 1926 г.) // власть советов.
1928. 25 ноября. № 47. с. 11.
4. Байтурсынов А. революция и киргизы // Жизнь национальностей. 1919. № 27 (39). 3 августа.
5. см.: Асылбеков м.Х., Галиев А.Б. социально-демографические процессы в казахстане (1917-1980). Алма-Ата, 1991. с. 42, 55, 58; Народное хозяйство ссср в цифрах. м., 1924. с.
145; Труды цсу ссср. Т. 26. вып. 1-2. м., 1926. с. 80.
6. Толыбеков с.е. кочевое общество казахов в XVii - начале XX вв. Алма-Ата, 1971; казахи о русских до 1917 года. оксфорд, 1985. с.26.
7. сборник статистических сведений о движении населения, скота и урожаев по кАсср с 1880- по 1922 г. оренбург, 1925. с. 68-69; россия и центральная Азия. 1905-1925 гг. сб.
документов. караганды, 2005. с. 336-337; компартия казахстана в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов. Т.1. Алма-Ата, 1981. с. 120-121.
8. Досмухамедов Х. содержание народной культуры // Антология социально-политической мысли казахстана с древнейших времен до наших дней (в двух томах). Алматы: институт развития казахстана, 2002. – 556 с. с. 349.
9. Шац Э. роль государства в устойчивости родовых связей в казахстане // казахстан и россия:
общества и государства. м., 2004. с. 114-132.
10. Адильбаева А. образовательный уровень городского населения восточного казахстана в конце XiX-начале XX века // высшая школа казахстана. 2007. № 1. с.245.
11. Букейханов А. киргизы // кастелянский А.и. (ред.). Формы национального движения в современных государствах. Австро-венгрия, россия, германия. сПб., 1910. с. 594-595;
султангалиева Г.с. западный казахстан в системе этнокультурных контактов (XViii – начало XX вв.). уфа, 2001. с. 215-217.
12. мирзоян Л.и. о проекте конституции казахской сср. цит. по: Антология социально- политической мысли казахстана с древнейших времен до наших дней (в двух томах). Алматы:
институт развития казахстана, 2002. с. 445, 448-449; цГА рк. Ф. 81. оп. 1. Д. 381. Л. 42.
13. заволжская м. Ликвидация неграмотности в кирреспублике // советская киргизия. 1924. № 7 (10). с. 11-19. с. 12.
Поступила в редакцию 17.07.2009.
а.н. свиРиДов
совРеменные поДхоДы в изуЧении аРхеологии усунеЙ
Question of the dating and ethnic interpretation of usun`s monuments is one of the key problems in Kazakhstan`s the iron age archeology. This ethnos is known on written sources and inhabited on territory of Semirechiye on border of eras. In presented work author considers modern standpoint on questions connected with base of Usun`s economy and the forms of social formation of their society. Rise the questions about Usun`s relationship with preceding Saka and changed them in region Turkic tribes.
в археологии железного века казахстана существует проблема этнической интерпретации усуньских племен, обитавших на территории семиречья и северной киргизии на рубеже эр. сегодня исследователи склоняются к мысли, что политическая организация созданная именно усунями является первым государственным образованием на территории древнего казахстана [1,65]. При этом необходимо учитывать, что усуньские памятники изучаются чуть
более 70 лет, с момента их открытия. впервые, усуней известных по письменным источникам с конкретными археологически памятниками связали в 30-х годах советские исследователи м.в. воеводский и м.П. Грязнов. Данное отождествление было проведено ими на основании раскопок в Жетысу и северной киргизии [2].
в истории изучения археологии усуней можно выделить три периода различающихся подходами к решению проблем связанных с интерпретацией усуньских памятников.
Первый период конец 30-х – середина 60-х годов XX века, время первичного накопления материала и обоснования концепции сако-усуньской преемственности. Период в основном представлен работами А.Н. Бернштама. второй период 60-90 года XX века, характеризуется появлением точек зрения о необходимости вычленять усуньские комплексы из общей массы сакских, мнение основывалась на противоречии, между письменными и археологическими источниками. основополагающими работами являются труды Г.А. кушаева, А.Г. максимовой, е.и. Агеевой. Третий период начинается с середины 90-х годов XX, связан с активизацией исследования двух направлений в археологии казахстана: изучения тюркской проблематики и нового вида источников – поселений раннего железного века.
в последние десятилетия рядом исследователей был проведен историографический обзор круга проблем, связанных с усуньской археологией [3; 4; 5]. в связи с активизацией новых концептуальных направлений возникла необходимость рассмотрения современных взглядов на выше обозначенную проблему. в работе предлагается краткий обзор основных точек мнения высказываемых исследователями на современном этапе изучения.
После обретения независимости в казахстане усиливаются процессы поиска этнических корней, большое внимание уделяется истории археологии тюрков. На сегодняшний день, в усуньской археологии можно выделить две основные тенденции: разработка концепции о генетической связи усуньских памятников с тюркскими, разрабатываемые в ряде своих работ А.м. Досымбаевой и второе, направленное на определение социальной структуры общества, форм хозяйствования на анализе комплексного изучения поселенческих и погребальных памятников. Направление разрабатывается кругом исследователей во главе с к.м. Байпаковым.
Первое направление обозначилось в ряде работ Ю.А. зуева еще в 60-е годы XX века [6; 7]. сегодня выдвинутые им некогда положения обосновываются на археологическом материале А.м. Досымбаевой.
выделяя на основании раскопанных погребений усуней общий для семиречья и северной киргизии культурный комплекс, она считает необходимым разграничивать сакские и усуньские погребения. Первоначально в качестве критерия обозначена организация курганных сооружений в пространстве: в цепочку (сакское время), хаотичное (усуньское время); кольцевые выкладки вокруг курганов [8, 29-30].
сходство в оформлении погребальных конструкций, по ее мнению, отражает не генетическое единство памятников сакского и усуньского периодов, а сам процесс взаимодействия и взаимовлияния двух совершенно самостоятельных этнокультурных образований на территории семиречья [8, 31].
в ряде последующих работ на археологическом материале обосновывается связь усуньских комплексов с тюркскими – «характерной особенностью культурно-исторического процесса на территории семиречья начиная с последних веков 1 тыс. до н.э. и до середины 1 тыс. н.э. является с одной стороны, формирование нового устойчивого хозяйственно- культурно типа, и с другой, становление тюркской культуры» [9, 45].
одним из ключевых моментов обозначается имевший повсеместное возрастание количества курганов с каменной насыпью как один из факторов проявления нового этапа в развитии погребальной культуры населения евразии эпохи раннего средневековья [9, 48]. вторым показателем называется керамический комплекс известный по раскопанным погребениям и находящий, по мнению автора, прямые аналогии в формах сосудов изображенных на тюркских каменных изваяниях [9, 49].
в кандидатской диссертации исследователь, проведя повторный анализ всех известных
на тот период археологических комплексов, традиционно связываемых с усунями, более планомерно обосновывает высказанную ранее точку зрения. отказываясь от неправомерного на ее взгляд мнения, о генетической связи сакской и усуньской культуры, считает, что господство данной концепции помешало решению вопросов связанных с поиском истоков тюркской культуры на территории казахстана, и кроме этого выборочное использование письменных источников помешало восстановлению целостной картины в решении усуньской проблемы [3, 27].
А.м. Досымбаева уточняет мнение Г.А. кушаева о двух типах могильных сооружений:
раннего (iii-ii вв. до н.э.) с использованием простых грунтовых ям и позднего (с i в. до н.э.
– iii-iV вв. н.э.) с подбойными погребениями, считает, что все обозначенные им комплексы являются памятниками усуней. исследовательница предлагает время существования усуньских памятников разграничить на два периода ii в. до н.э. – i в. н.э. и ii – V вв. н.э.
Первый период, время становления нового историко-культурного комплекса называется сако-сарматским и характеризуется наличием погребений в подбойных могилах, каменных и деревянных ящиках. второй, истинно усуньский в который продолжается традиций предшествующего этапа в погребальных конструкциях но меняется набор инвентаря.
При этом, второй период автором рассматривается как предтюркский, имеющий прямые генетические связи с последующим тюркским временем [3, 18, 70-81, 96-97].
Предлагаемая концепция находит логическое продолжение в ряде следующих работ.
весь набор археологических характеристик, присущих усуням, автор считает аналогичным тюркскому [10, 152].
в вышедшей в 2007 году монографии «культурный комплекс тюркских кочевников Жетысу 2 в. до н.э. – 5 в. н.э. (по археологическим источникам)» взяв за основу свою кандидатскую диссертацию, автор заостряет внимание на некоторых на ее взгляд ключевых моментах, ранее не отмеченных. к ним отнесены разрозненные сведения из работ предшествующих исследователей о связи усуней с тюрками. цитируется точка зрения е.А. Агеевой об усунях как основном компоненте в составе западно-тюркского каганата [4, 14]; приводит мнение Г.А. кушаева о преемственности материальной культуры древних усуней и тюрок; мнение А.к. кибирова о существовании сквозных типов керамики в усуньское и тюркское время [4, 16-18]. Не соглашается с мнением к.и. Ташбаевой о необходимости соотнести выделенные усуньские комплексы киргизии к сакскому периоду, считая, что усуни не могли находиться на территории низовьев р. или во ii в. до н.э. [4, 18-28].
Хозяйственно-культурный тип государства «у-сунь» А.м. Досымбаевой определяется как преимущественно кочевой с отдельными элементами оседлой культуры [4, 67].
второе направление активизировалось в связи с тем, что с середины 80-х годов в Жетысу значительно увеличивается общее количество исследованных поселений. открыты поселения на территории Алматинской области и г. Алматы которые, как и более ранние, сакские, отнесены к типу постоянных сезонных стойбищ [11, 52-55]. По современным данным только в Талгарском районе поселений раннего железного века известно более 20. раскопки производились на поселениях цыганка-8, Тузусай. При этом большая часть поселений определяются как стационарные с круглогодичным обитанием. Архитектура построек представлена наземными домами, а также подпрямоугольными и овальными землянками. Характер хозяйства жителей поселений определен как земледельческий с культивированием пшеницы, ячменя, проса и использованием богарного и искусственного орошения. Для населения характерно также ведение придомного и отгонного скотоводства с использованием летних пастбищ в горах [12, 266-268]. Для некоторых поселений земледелие является основой хозяйства, для других более характерна временность существования в виде небольших сезонных стойбищ состоящих из нескольких жилых и хозяйственных построек.
Наиболее яркими объектами обоих групп являются комплексы серектас-1, Чарын, осербай-1, рахат [13, 62-63]. Для территории Жетысу наиболее удобными местами для поселений признаются западные отроги Чу-илийских гор, долины рек Чилика, Чарына, предгорные долины залийского Алатау.
Привлечение комплексных естественно-научных методов исследования позволило воссоздавать более полную картину хозяйственного развития региона на рубеже эр. Так, с помощью палеоботанических проб, было доказано, что некоторые сорта пшеницы, выращиваемые на территории Талгарской долины на поселений Тузусай, могли возделываться только с помощью искусственной ирригации, следы которых были найдены и близ поселения сарытогай (Чарын) [14, 101-102]. А проведенный о.в. кузнецовой комплексный анализ керамики позволил сделать вывод о выборе гончарами различных поселений одинаковых приемов в обработке теста сосудов, что косвенно может говорить об общих традициях в гончарном производстве региона [15, 165].
в результате масштабного археологического исследования территории семиречья в последнее время возрастает количество археологических объектов поселенческого и погребального характера отнесенных авторами к усуньской культуре. масштабность обнаруженных объектов полностью снимает вопрос об отсутствии оседлости и земледелия в усуньском обществе. На повестке стоит лишь решение вопроса о типах и характере этих явлений. Попытки анализа прослеживаются как в историографических работах, представленных по этой теме [5], так и в публикациях вновь открытых памятников. к числу их относится могильники кызылбулак 4, Тургень 2 исследованные в верховьях ущелья Тургень в пределах которых были найдены погребения датированные авторами раскопок iii-i вв. до н.э. [16, 11-14].
изменение современных подходов в решении тех или иных концептуальных проблем отечественной археологии и древней истории приводит к более тщательной разработке различными исследователями вопросов не только хозяйственного уклада древних обществ в различных регионах но и наличия различных форм собственности, в первую очередь, на землю. регион Жетысу в силу особенностей природно-географических характеристик, становится чем то, вроде полигона для исследования подобных процессов. Появляется большое количество работ содержащих описание, фиксацию, анализ и, как следствие, реконструкцию историко-хозяйственных и политических процессов в регионе в различные периоды. Появляются обобщающие работы направленные на поиск и уточнение системы жизнедеятельности древнего населения региона.
Анализ археологического материала позволяет исследователям реконструировать структуру усуньского общества, его социальный состав. По мнению к.А. Акишева в государстве усунь сочетались пережиточные явления родового строя с рабовладельческими и зарождающимися классовыми отношениями [1, 67].
На основе подробного анализа большого количества поселений рубежа эр, открытых за последние десятилетия на территории Жетысу, к.м. Байпаков приходит к выводу, о многообразии поселенческих систем в регионе. Помимо выделенной ранее к.А. Акишевым категории - зимовка-поселение, автор употребляет понятия стационарные поселения, и крупные поселения с развитым ремеслом. к последнему относит поселение сарытогай (Чарын), которое, по его мнению, может являться остатками поселения городского типа, выполнявшего функции административного, ремесленного и торгового центра [17, 22].
Новый материал приводит исследователя к пересмотру теоретических подходов в характеристике хозяйственного уклада населения железного века. к.м. Байпаков отрицая наличие периода «чистого номадизма» и не соглашаясь с мнением о повсеместном переходе к кочевничеству в период поздней бронзы, считает неправомерным отождествление терминов
«эпоха ранних кочевников» и «эпоха раннего железа» как равнозначных. и как следствие этому, делает вывод – экономика государств саков и усуней Жетысу базировалась на скотоводстве разных типов: от пастбищного и отгонного с развитым земледелием до кочевого [18, 65-66].
изменение вектора исследований от поиска этнокультурных корней усуней активно разрабатываемых в 40-60 гг., к определению основ хозяйственного уклада обусловлено на наш взгляд целым комплексом новых возможностей, открывшихся сегодня перед археологией.
Насущной задачей стало определение социально-хозяйственных типов населения раннего железного века. выяснение этого вопроса позволит вернуться к решению проблем этнической
принадлежности вновь открытых поселенческих памятников. изменение подхода в решении круга проблем усуней говорит о понимании современной казахстанской археологической школой сложности решения вопросов этнической привязки племен, заселявших Жетысу на рубеже эр, и свидетельствует о поиске более качественных и последовательных способов освещения истории и культуры древнего казахстана.
список литеРатуРы
1. Акишев к.А. социально-экономические отношения у древних усуней (уйсуней) в i-V вв. н.э. //
вопросы археологии казахстана. вып. 2. – Алматы, москва: Гылым, 1998. – с. 65-71.
2. воеводский м.в., Грязнов м.П. у-суньские могильники на территории киргизской сср //
вестник древней истории. 1938. № 3(4). – с. 162-179.
3. Досымбаева А.м. культура населения семиречья во 2 в. до н.э. – V в. н.э. (по погребальным памятникам). Автореф….. к.и.н. Алматы, 1999.
4. Досымбаева А.м. культурный комплекс тюркских кочевников Жетысу. ii в. до н.э. – V в.н.э.
Алматы: «Тюркское наследие», 2007. – 216 с.
5. Ганиева А.с. изучение культуры усуней: история и современность // известия НАН рк. серия общественных наук. 2007. № 1 (253) – с. 240-245.
6. зуев Ю.А. к вопросу о взаимоотношениях усуней и канцзюй с гуннами и китаем во второй половине i века до нашей эры // известия АН казсср. серия истории, экономики, философии и права. 1957. вып. 2. – с. 61-72.
7. зуев Ю.А. к этнической истории усуней // ТииАЭ АН казсср. Том 8. 1960. – с. 5-25.
8. Досымбаева А. м. Погребальные сооружения населения семиречья в период со ii в. до н. э. до середины i тысячелетия н. э. // известия мин. науки, АН рк. серия общественных наук. 1996. № 2. с. 25-31.
9. Досымбаева А. особенности этно-культурного процесса в семиречье во 2 в. до н.э. – 5 в. н.э. //
Новости археологии. Туркестан, 1997. №1. с. 45-51.
10. Досымбаева А.м. западно-Тюркский каганат. культурное наследие казахских степей. – Алматы:
«Тюркское наследие», 2006. - 168 с.
11. самашев з.с., Григорьев Ф., Жумабекова Г. Древности Алматы. Алматы: казиздат кТ, 2005. – с.
52-55.
12. Байпаков к.м., Чанг к. Предварительные результаты раскопок 1999 г. на поселении сакского периода цыганка 8 // известия моН рк, НАН рк. серия общественных наук. 2000. № 1. – с.
266-268.
13. Байпаков к.м., марьяшев А.Н. Новые данные по изучению поселений эпохи раннего желзного века в Жетысу // известия моН рк, НАН рк. серия общественных наук. 2001. № 1. – с. 62-63.
14. корженков А.м., савельева Т.в., Чанг к. Геоморфологические и археолого-сейсмологически исследования Талгарского аллювиального конуса выноса // известия моН рк, НАН рк. серия общественных наук. 2001. № 1. – с. 101-102.
15. кузнецова о.в. Технико-технологический анализ керамики с поселений сако-усуньского времени из района Жетысу // известия моН рк, НАН рк. серия общественных наук. 2000. № 1. – с. 161- 16. Горячев А.А. могильник раннего железного века археологического комплекса в верховьях ущелья 165.
Тургень // известия НАН рк. серия общественных наук. 2007. № 1 (253). – с. 3-14.
17. Байпаков к.м. Город и степь в древности: оседлость и земледелие у саков и усуней Жетысу //
известия НАН рк. серия общественных наук. 2008. № 1 (254). – с. 3-25.
18. Байпаков к.м. оседлость, земледелие и городская жизнь у саков и усуней Жетысу (Vii в. до н.э. – iV в. н.э.) // Феномен кочевничества в истории евразии. Номадизм и развитие государства:
сборник материалов международной научной конференции. – Алматы: Дайк-Пресс, 2007. – с.
62-66.
Поступила в редакцию 29.08.2009.
