Методология исследования повседневных религиозных практик
Калдыбаева Ольга Владимировна ЕНУ им. Л.Н. Гумилева, кафедра социологии
PhD социологии, старший преподаватель
Исследование повседневных религиозных практик населения сегодня является актуальным в современной социологии. Прежде чем приступить к таким исследованиям возникает необходимость в рассмотрении того, каким образом можно изучать повседневные религиозные практики, какие методы можно использовать. Целью данной статьи является рассмотрение нескольких методологий исследования повседневных религиозных практик в мировой и отечественной социологии.
Сфокусированность исследования на религиозных практиках диктует необходимость четко определить данное понятие. В современной социологии используются два развернутых определения этого понятия. Если давать статическое, в некотором смысле плоское определение, то религиозные практики – это вся совокупность интерпретаций и действий, совершаемых людьми в связи с их верованиями, их религиозным опытом и/или их взаимодействием с религиозными институтами. Согласно этому определению, практики включают в себя обряды как реально совершаемые действия, которые могут отличаться от образцов. С точки зрения некоторых исследователей, понятие «религиозные практики» может означать и такие действия, которые не включают в себя обряды, даже если эти действия связаны с религиозными смыслами. Следовательно, понятие религиозных практик шире понятия «обряд». Таким образом, понятие «религиозные практики» и понятие «обряд» не являются тождественными, однако в то же время они отличаются от всей совокупности прочих социальных и культурных практик, в которых нет более или менее осознанной религиозной заданности.
Второе, динамичное, более сложное определение понятия
«религиозные практики» рассматривает религиозные практики как явление, противоположное жесткой и установленной системе религиозных текстов, норм и институтов, как постоянный «герменевтический процесс» их переосмысления и прикладного корректирования. Репертуар практик, сопутствующие им нарративы, их смысловое содержание, их функции внутри религиозного комплекса – все это подвижно и подлежит постоянной интерпретации со стороны субъектов практики. Согласно второму определению, практики перестают пониматься как только что-то производное от нормативных текстов и институтов. Согласно этой точки зрения, каждый смысл нормативных текстов опосредован практикой и поэтому бесконечно варьирует. Разрыв между текстом и практиками, который неизбежно возникает в этом случае, и есть, по-видимому, та живая реальность, которую мы должны изучать. Этому в частности посвящены работы М.Серто, в которых встречаются такие термины как «практики
анонимного сопротивления», «хитрости обыденных практик», при помощи которых автор объясняет, что каждый человек, отвергая или интерпретируя спущенные сверху нормы, может не только отвергнуть их, но и заменить собственными изобретенными нормами. [1, С. 12]
Примеры методологии исследования повседневных религиозных практик в мировой и отечественной социологии в рамках социологического исследования представляют собой интерес в том смысле, что могут показать нам возможности применения различных методов, использования различного инструментария для анализа религиозных практик.
Если обратиться к истории исследования религиозных практик, то можно увидеть, что в европейской социологии до середины двадцатого века опиралось главным образом на католическую модель, а точнее, на католическую приходскую модель. Как пишет французский исследователь Никола де Бремон д’Арс, религиозные практики рассматривались в соответствии с общепризнанным местом католической церкви в обществе, с тем, что часто называется «приходской цивилизацией». Организация социальной жизни строится вокруг некоего ядра центральных церковных практик – практик католической социализации. Эти практики, которые отнюдь не сводятся к посещению мессы по воскресеньям, охватывают широкое поле общественной жизни. Речь идет о социализации детей, распространении местной информации о религиозной жизни, организации неких профессиональных коллективных действий. «Приходская цивилизация» воспринимается как всеобщее, тотальное и целое, которое дает каждому индивидуальному члену данного сообщества возможность соотнести ежедневные коллективные и личные действия с верованиями, догмами и моделью авторитета, принятыми и утвержденными в католической церкви.
Церковь была главной референтной точкой католической практики, ее символическим центром, вокруг которого выстраивалась вся система практик. Верующих дифференцировали на разные категории согласно тому, как часто они посещают воскресную мессу.
Бремон д’Арс пишет, что является весьма соблазнительным использовать те же самые категории при изучении других христианских конфессий и даже прочих религий. Однако изучение религиозных практик должно всегда учитывать специфическое содержание каждой отдельной религии. [2, С. 143]
Таким образом, на ранних этапах изучения религиозных практик, в качестве таковых понимались церковные практики, а точнее степень приверженности верующих к жизни приходской общины, степень соотнесения ежедневных личных или коллективных действий с догмами, принятыми в церкви, точнее в конкретном католическом приходе.
Ослабление «приходской» католической модели позволило в 1960- 1970-х годах найти новые исследовательские инструменты. Религиозные практики начинают изучаться под новым углом зрения – как воплощающие
определенный синкретизм неканонических практик, восходящих к языческому пласту, и практик официальных, институционально санкционированных.
Примером нового рассмотрения повседневных религиозных практик является исследование уже названного выше французского социолога Н.Бремон д’Арс. По его мнению, социологические опросы не способны адекватно отразить характер религиозных практик. Исследователь задается вопросом, каким образом можно провести изучение новых католических общин во Франции с целью выявления стратегий обращения/членства новых верующих. Католические приходы, которые оказались в фокусе его исследования, в основном живут за счет подношений верующих. Бремон д’Арс предлагает рассматривать денежное подношение верующих в качестве главного критерия более или менее постоянного членства в церкви. Он анализирует по приходским книгам суммы разного рода пожертвований, количество проданных свечек, суммы, оплачиваемые регулярно или по случаю за катехизические курсы, заупокойные мессы, крещения и браки и прочее. По результатам исследования, он выделяет пять категорий людей, посещающих католическую церковь. [1, С.33]
Интересным примером методологии исследования повседневных религиозных практик является работа Александра Львова «Кровь и маца:
тексты, практики, смыслы». Автор приводит определение практик из Оксфордского словаря: «практики – это то, что люди делают, в отличие от того, что они говорят, что они делают». По словам автора, в этом несколько пародоксальном определении заключена пропасть, лежащая между словами и делами, между практиками и текстами. Материал, собранный исследователем, предоставляет богатые возможности для обсуждения теоретических проблем, связанных с отношениями между практиками и текстами. Суть данной работы заключается в изучении современных форм бытования различных фольклорных мотивов, составляющих так называемую
«легенду о ритуальном убийстве» или «о кровавом навете». Собранный и проанализированный исследователем материал представлял собой устные рассказы информантов о еврейских практиках. Целью работы, по словам автора, являлась реконструкция тех практик, межконфессионального взаимодействия, которые осмыслялись посредством фольклорных текстов и одновременно наделяли смыслом сами эти тексты. Все варианты связей между практиками и текстами А.Львов разделяет на канонические, правильные, то есть соответствующие логике текста, и народные. [1, С. 51]
Весьма интересным в смысле методологии является исследование процесса возрождения религиозной жизни подмосковного села Фрянова после 1991г., проведенное и описанное российским исследователем Ксенией Сергазиной. Исследование проходило в форме включенного исследования фряновского прихода, начиная с 1998 г. Наблюдение за религиозной жизнью и богослужебной практикой общины дополнялось данными интервью и анкетирования разных поколений верующих.
Автор подробно рассматривает религиозную жизнь фряновского прихода в разные периоды жизни общины, выделяя следующие ключевые темы: структура прихода (настоятель и община, установки, правила, нормы церковной жизни), богослужебная практика (местные интерпретации богослужебного устава, местные традиции и их осмысление), религиозный дискурс (тексты, источники и авторитеты).
Анализируя структуру прихода в разные периоды его существования,
исследователь выделяет и описывает отдельные
категории верующих. Автор описывает, каков образ православной девушки и православного мужчины в сознании прихожан . Кроме того, анализируетя язык, включающий отдельные религиозные выражения, активно употребляемые верующими в обыденной жизни. Анализируется уклад жизни прихожан, отражение храмовых традиций в домашней обстановке, в семейном воспитании, одежде, лексике. Автор делает вывод, что в настоящее время во фряновском приходе сосуществуют две тенденции. Одна ориентирована на отделение богослужебной практики от бытовой жизни (своеобразное наследие советского и перестроечного преиодов). Другая направлена на интеграцию бытовой, общественной и религиозной жизни.
Причем, по мнению, К.Сергазиной, последняя тенденция является господствующей. [1, С. 106]
Еще одним примером социологического исследования повседневных религиозных практик является работа Инны Налетовой под названием
«Современные православные ярмарки как выражение православной веры вне храма». Работа ставит две цели. Во-первых, описать религиозные практики на православных ярмарках как объект социологического анализа. Во-вторых, осмыслить эти практики как выражение современной православной соборности вне храма. Автор анализирует, каким образом святое вписывается в повседневную жизнь человека, как ярмарки, с одной стороны, помогают вернуть современному человеку опыт живого и непосредственного соприкосновения с божественным, а с другой стороны, вписывают этот опыт в традиционные церковные рамки.
Исследователя интересовали индивидуальные фомы выражения религиозности в процессе торговли и обмена товаром. Предметом рассмотрения были такие слабо институциированные формы экономического обмена, в которых покупка становится пожертвованием, формой религиозного общения и вовлечения участников в общее культурное поле.
Описываемое исследование опиралось на данные интервью, проведенных с продавцами и посетителями православных ярмарок в Москвеи Санкт-Петербурге, а также на данные наблюдений за поведением людей на таких ярмарках. И.Налетова делает вывод, что в целом православные ярмарки представляют собой очень живую церковно ориентированную среду вне храма, тесно соприкасающуюся с торговлей, народным творчеством, фермерством и домашним хозяйством, а также со сферами питания, досуга и медицины. Православие на ярмарке
исследователь представляет как вектор, который, соприкасаясь с широкими сферами культурного, национального и бытового, расщепляется на множество религиозных практик, спонтанных, кратковременных включений присутствующих в общий религиозный контекст.
Исследователь Александр Панченко свою работу «Иван и Яков – странные святые из болотного края» посвящает анализу религиозных практик современной новгородской деревни. В ходе полевых работ исследователем были записаны духовные стихи, принадлежащие к местному религиозному фольклору, и устные прозаические пересказы сюжета сказания о жизни святых. Исследователь делает вывод, что практики почитания местной святыни мирно сосуществует с православной церковью, а описанный культ характеризуется не как пережиток народно-религиозной архаики, но как вполне живая местная святыня, как потенциальный участник будущего «конфессионального» рынка. Вполне вероятно, добавляет он, что дальнейшая популяризация почитания отроков Иоанна и Иакова приведет не к распаду или вытеснению связанных с ним крестьянских практик, но к постепенному взаимопроникновению различных религиозных дискурсов и, соответственно, их взаимной трансформации. [1, С. 211]
Помимо перечисленных работ, посвященных исследованию повседневных религиозных практик, можно назвать работу Владимира Бобровникова «Родовые святилища рутульцев: гибридная религиозность у мусульман Дагестана», в которой анализируются тенденции изменения религиозных практик у мусульман Дагестана.
К числу таких работ можно также отнести исследование Сергея Петрова «Особенности религиозных практик еговистов-ильинцев как фактор консервации их идентичности». Исследование начиналось с изучения литературы по истории данного религиозного движения. Автором были выделены ключевые моменты, отличающие религиозную идентичность еговистов-ильинцев от большинства религиозных групп. Автор анализирует этнический состав подобных общин в России и Центральной Азии. Опираясь на данные интервью, описывает повседневную религиозную жизнь еговистов-ильинцев.
В целом можно сказать, что религиозные практики населения или его отдельных групп все чаще становятся предметом исследования ученых- социологов. При этом подавляющее большинство работ имеет в своей основе качественную методологию, позволяющую раскрыть мотивации, верования, особенности лексики и поведения во время богослужений, участие людей в жизни церкви, отражение религии в обыденной жизни. В качестве основных методов используются: наблюдения, в том числе включенные, личные индивидуальные интервью, исследование религиозного фольклора, анализ сумм пожертвований верующих.
В Казахстане подобных исследований, рассматривающих повседневную религиозную жизнь с применением качественных методов верующих нет.
В Казахстане на протяжении нескольких последних лет активно изучаются проблемы религии. Среди них можно выделить исследования Г.Т.Телебаева. Согласно исследованиям Г.Т.Телебаева, в духовной жизни Республики Казахстан за последние десятилетия явственно обозначились новые тенденции, отражающие изменение социальной роли религии. Среди них указываются: стремительный рост численности верующих и количества религиозных объединений, появление новых деноминаций, усложнение межконфессиональных отношений, расширение сферы традиционных религиозных институтов и их социальных функций, углубление восприимчивости широких кругов населения к религиозному воздействию. В числе причин активизации религиозного фактора исследователи называют реакцию на жесткую антирелигиозную политику в советское время, высокий уровень безработицы, снижение уровня жизни и социальную незащищенность основной части населения, резкую дифференциацию общества по уровню доходов, отсутствие объединяющей людей государственной идеологии. По мнению исследователя, религия в жизни казахстанцев играет значительную роль. На протяжении нескольких лет наблюдается увеличение активно верующих граждан, отмечается некоторое увеличение количества неверующих, но по традиции придерживающихся обрядов. [3, С. 47]
Таким образом, практически все казахстанские исследования религии, в том числе и приведенное, были основаны на использовании только количественных методов, в частности опросов. Несомненно, они отражают такие аспекты как изменение роли религии в обществе, взаимодействие религиозных организаций с государством, некоторые особенности религиозной идентичности. Однако остается до конца неизученным реальное место религии в обычной, повседневной жизни каждого человека, то, что означают для верующего человека религиозные обряды, с какой интенсивностью он их выполняет, участвуют ли люди в религиозной жизни церкви.
Литература:
1. Религиозные практики в современной России. Сборник статей. М.:
Новое издательство, 2006.
2. Островская Е.А. Религиозная модель общества. Изд-во Санкт- петербургского университета, 2005
3. Религия и этнос в казахстанском обществе./ Г.Телебаев, А.Омирсеитова, Д.Мельников, Ю.Жулин. – Астана: Елорда, 2004
