© 2003 г.
А.Т. ЗАБИРОВА
ФОРМИРОВАНИЕ, ЛЕГИТИМАЦИЯ И ВОСПРОИЗВОДСТВО ИДЕНТИЧНОСТИ В ПОСТСОВЕТСКОМ КАЗАХСТАНЕ
ЗАБИРОВА Айгуль Тлеубаевна - кандидат социологических наук, старший научный со- трудник Евразийского национального университета им. Л.Н. Гумилева (Астана, Казахстан).
На всем постсоветском пространстве происходят процессы становления и укрепления но- вых независимых государств. Сложности и трудности нациестроительства есть во всех бывших союзных республиках. Своя специфика и у Казахстана, вынужденного балансировать между Европой и Азией, Западом и Востоком, славянами и мусульманами, казахами и русскими, про- мышленностью и сельским хозяйством, городским и сельских населением. Все эти характерис- тики имеют неизбежное влияние на процессы государственного и национального строительства в республике. Полиэтничность казахстанского общества, особенности его этносоциальной, эт- нодемографической и этнополитической структуры вносят свою "лепту" в современные про- цессы нациеобразования. Наиболее важным в этой связи является вопрос о том, в какой степе- ни возможно сосуществование идентичностей различных этносов казахстанского общества, взаимодействие и сосуществование самосознания казахов как государствообразующего этноса с самосознанием всего полиэтничного Казахстана. В этом контексте особую актуальность при- обретает анализ идентичности казахов в современном Казахстане, рассмотрение истории, досо- ветской и советской идентичности казахов, анализ влияния исторических традиций на совре- менные этнополитические процессы - формирование, легитимацию и воспроизводство иден- тичности казахов. Другой важный вопрос - анализ влияния процессов современного нациестроительства на формирующееся в республике гражданское самосознание, этническую принадлежность и возрождение донациональных линиджевых тождеств. В этой статье будут рассмотрены основные направления формирования, легитимации и воспроизводства идентич- ности в среде казахского этноса как государствообразующего в современном Казахстане.
В развитии государственности постсоветского Казахстана исследователи выделяют ряд эта- пов: первый - с 1990 г. по октябрь 1993 г., определяющий Казахстан как квазипарламентскую республику советского типа, затем "переходную" парламентскую республику. В этот период Верховный совет выступал в качестве высшего органа власти. Второй этап (1993-1995 гг.) яв- лялся периодом смешанной полупрезидентской формы правления, органы представительной власти были при этом ограничены в своих властных полномочиях. И если в первой Конститу- ции суверенного Казахстана прямо не указывалось об установлении президентской формы правления, то Конституция 1995 г. окончательно установила ее. В этот период (1989-1995 гг.) были заложены основы национальной государственности, происходила внутриэтническая инте- грация казахского этноса. Статус казахов как государствообразующей нации был законода- тельно закреплен в Декларации о государственном суверенитете Казахской ССР от 25 октября 1990 г., а в конституционном законе "О государственной независимости Республики Казахстан"
от 16 декабря 1991 г. было подчеркнуто "право казахской нации на самоопределение". Нацие- строительство в этот период характеризовалось доминированием этнонационального понимания нации, поскольку Конституция Республики Казахстан от 28 января 1993 г. определила государ- ственность Республики Казахстан как форму государственности казахской нации. Иначе гово- ря, на первом этапе казахстанского нациестроительства нашел выражение государственный эт- нонационализм [1]. Однако этнократический подход привел к дезинтеграционным процессам в обществе, увеличивая трещину между двумя основными этносами - казахами и русскими. По- этому в 1995 г. была принята новая Конституция Республики Казахстан, где этнократический подход был заменен политико-территориальным принципом формирования нации. Согласно
Статья подготовлена при поддержке программы "Центрально-Азиатская исследовательская инициа- тива" (CARI) Института "Открытое общество" (Будапешт, Венгрия).
118
ему субъектом республики выступает казахстанская нация как политико-территориальная общность.
Необходимость помнить, что проблема консолидации казахстанского народа, его интегра- ции на национальном уровне во многом зависит от степени принятия и поддержки гражданской идентичности. Поэтому в Казахстане, как и в других постсоветских республиках, с особой ост- ротой встал вопрос конструирования гражданской идентификации "мы - казахстанцы". В опре- деленной степени казахстанское общество стратифицировано на тех, в чьем сознании домини- рует прежнее советское этнонациональное понимание нации, и тех, кто уже принял новую эт- нополитическую трактовку нации. Во многом (если не в основном) этот вопрос осложнен двусоставностью казахстанского общества, наиболее крупными этносами которого являются казахи и русские. Эти две большие субгруппы, слабо пересекавшиеся в советский период вслед- ствие этносоциальной стратификации казахстанского общества, относительно интегрированы и сегодня. Радикальное перераспределение собственности и власти между различными этничес- кими и социальными группами привело к изменению статусных позиций обоих крупных этно- сов. Речь идет как о потере русскими статуса имперской этнической группы, так и об аннулиро- вании низкого статуса казахов. В то же время русские имеют больше возможности приспособ- ления к новым рыночным условиям в силу их квалификации и образованности как городских жителей в большинстве своем, тогда как казахи, будучи в большинстве сельскими людьми, не столь квалифицированны и образованны.
Доминировавшие на первых этапах нациестроительства этнические принципы привели к воз- рождению и затем функционированию в различных сферах общественной жизни линиджевых тождеств в казахской этнической среде. Линиджевыми тождествами у казахов выступают ру - ро- довая единица, племя, затем жуз (старший, средний и младший) как союз племен или племенная конфедерация. Исторически три жуза (во времена Казахского ханства) являлись практически суб- государствами. И если в досоветский период родоплеменное отождествление являлось одним из ключевых объектов идентификации, то в советский период, несмотря на воздействия модерниза- ции, не произошло полного нивелирования данного типа отождествления, в особенности линид- жевых идентичностей. Чем объяснить устойчивость субэтнических тождеств казахов?
В диссертационном исследовании Эдварда Шаца из университета Висконсин (Мэдисон, США) [2] факт сохранения клановых, трайбалистских тождеств казахов во многом объясняется дефицитарным типом политической экономики СССР, которая провоцировала воспроизводст- во сетей (Network). Дефицитарная экономика, безусловно "поощряла" сетевые отношения, од- нако они имели, на наш взгляд, не только и не столько этнические и субэтнические основания.
Речь идет об особенностях социально-территориального распределения казахов в эпоху СССР, о пространственной концентрации казахов на юге республики и в сельской местности. К тому же необходимо иметь в виду, что население многих городов, формально определяемое как го- родское, в большинстве случаев являлось сельским. К таковым относилось большинство район- ных центров Казахстана со статусом города, население которых вело сельский образ жизни, имело натуральное хозяйство. Иначе говоря, сохранялось большое количество сельского насе- ления, выступавшего хранителем казахских традиций. Поскольку модернизация носила во мно- гом анклавный характер, постольку полной и тотальной ассимиляции казахов не происходило, потому и оставались сохраненными такие пласты самосознания, как субэтнические и родовые тождества. Знание генеалогии казахов оказалось долговечной традицией, это также способст- вовало возрождению линиджевых идентичностей, тому, что сегодня во многих группах казахов знание генеалогии выступает маркером этнической принадлежности. Показательным в этом отношении является возрождение традиций шежире - устной формы генеалогического родства и происхождения казахов как источника этнической идентичности в современный период. Как показывает анализ научной литературы, наши полевые исследования, знание генеалогии каза- хами наиболее значимо и выражено в юго-восточной и юго-западной частях Казахстана. В то же время для большинства (во всяком случае, молодых и не только городских) казахов Север- ного Казахстана данное знание не относится к числу необходимых и значимых. Заметим, что субэтническая дифференциация и линиджевое разделение играют огромную роль, как в поли- тике, так и в повседневной жизни народов современного Среднего Востока, Северного Казах- стана и некоторых народов Алтая и Сибири.
Идентичности казахов исторически носили иерархический (многоуровневый или много- слойный) характер. Сегодня это вызывает такую проблему в сознании казахов, как соотнесение линиджевых идентичностей с этническим и гражданским типами идентификации. На наш взгляд, здесь возникает не столько проблема выбора между этими объектами идентификации, как это представляется некоторым исследователям [2], сколько соотнесения традиционного
(линиджа) и современного объектов (казахи как нация) идентификации. С нашей точки зрения проблема значимости того или иного объекта идентификации носит во многом контекстуаль- ный и ситуационный характер. Скорее всего, эти уровни идентификации разграничиваемы в си- туации внешнего и внутреннего функционирования и употребления. В то же время проблемы внутриэтнической дистанции и сплоченности, консолидации в казахской этнической среде, имевшие место на протяжении нескольких веков, вновь приобретают особую актуализацию в условиях борьбы различных группировок по родоплеменному принципу за власть и влияние в обществе. Практическое отсутствие исследований, данных по жузовой, родоплеменной принад- лежности во властных структурах, в наиболее влиятельных финансово-промышленных и эко- номических группах республики затрудняют этот анализ. Но как показывают отдельные рабо- ты казахстанских исследователей, действительно "...тенденция доминирования в составе казах- станской элиты коренной нации... в своем роде способствовала усилению внутренней дифференциации по родоплеменной принадлежности" [3, с. 40].
Как уже отмечалось выше, процессы русификации в Казахстане носили наиболее выра- женный характер, казахи к началу 1990-х годов являлись наиболее советизированным этносом СССР. Сегодня эти процессы сменяются процессами индигенизации, коренизации казахстан- ского общества. Каковы его основные направления? На наш взгляд, наиболее важными здесь выступают религия, язык, средства массовой информации и изменения в этнодемографии рес- публики, речь идет о репатриации этнических казахов и увеличении количества вовлеченного во внутренний миграционный оборот казахского населения. Так, относительно роли ислама в жизни казахов имеются различные позиции. Согласно первой, в досоветский период ислам не имел такого значения в казахской этнической среде в сравнении с тем, какую он играл среди узбеков, аргументом к этому тезису выступает положение о характере влияния и роли ислама на кочевые народы в сравнении с оседлыми этносами Центральной Азии. В отличие от этой позиции С. Кляшторный и Т. Султанов полагают причиной распространения ислама среди но- мадов сложившиеся условия к вхождению тюркских племен в хозяйственные и культурные связи Средней и Передней Азии [4, с. 150-151]. Если обратиться к религиозной ситуации в Ка- захстане к моменту распада СССР, то в этом отношении показательными являются такие дан- ные: на январь 1989 г. в Казахстане существовала 671 религиозная община, из которых мусуль- манские составляли только 46. Имамами мечетей являлись большей частью узбеки, уйгуры, дунгане, татары, в особенности на юге страны, и в меньшей степени казахи. Мы полагаем, что значение исламского фактора в советскую эпоху в казахской этнической среде было невелико, в основном казахи прибегали к исполнению культовых мусульманских обрядов в случае похо- рон и необходимости процедуры обрезания. Началом возрождения ислама в республике следу- ет считать, по всей видимости, 1990 год - год образования Духовного управления мусульман Казахстана. Начинается строительство новых и восстановление старых мечетей, открытие ре- лигиозных школ. По последним данным в стране действует более 5000 мечетей, а количество мусульманских организаций составляет 1313. Основным документом, регламентирующим ре- лигиозную деятельность, является принятый Верховным Советом Казахстана Закон "О свобо- де вероисповедания и религиозных объединениях" [5].
На наш взгляд, исламское возрождение в Казахстане имеет больше культурное значение, чем религиозное, и связано в большей степени с процессами возрождения казахской этнической идентичности. На первых этапах нациестроительства, возрождения национально-культурных традиций ислам пережил определенный ренессанс. Однако сильного движения к нему со сторо- ны большей части казахского населения не было. Другой вопрос - протестный потенциал об- щества в религиозных "одеждах". Еще одна причина обращения к исламу кроется в разрушении прежней системы ценностно-нормативных ориентаций общества, аномии, как обозначил это явление в свое время Э. Дюркгейм. Чувство социальной незащищенности, тревоги и усталости приводит человека к ощущению собственной беспомощности, покорной уверенности в том, что ничего сделать нельзя. Стремление казахов к канонам мусульманской культуры объясняется желанием приобрести или найти устойчивую систему жизненных ориентиров, социальных норм и культурных форм, эту причину мы понимаем как возможно самую важную. Значимыми явля- ются и региональные различия. Речь идет о более сильных корнях и более "густом" функциони- ровании ислама в южной части Казахстана, где помимо концентрации казахского населения ло- кализуются и другие автохтонные этносы Центральной Азии - узбеки, уйгуры, дунгане, являю- щиеся более исламизированными народами. В то же время в северной части республики, на наш взгляд, ислам не носит столь интериоризированный характер.
В современных процессах нациестроительства одним из острых вопросов является вопрос о языках. Согласно закону государственным языком Республики Казахстан является казахский -
"...язык государственного управления, законодательства, судопроизводства и делопроизвод- ства, действующий во всех сферах общественных отношений на всей территории государст- ва..." [6]. Согласно этому же закону в государственных организациях и органах местного са- моуправления наравне с казахским официально употребляется русский язык. Казахский к на- чалу двадцатого века мог считаться национальным языком, так как был хорошо развит и не имел особых диалектов. В результате присоединения казахских земель к царской России, за- тем в советский период была развита письменная традиция казахского языка. Двадцатые- тридцатые годы советской власти характеризовались расширенным функционированием ка- захского языка в жизни общества. Однако в дальнейшем его сферы стали постепенно сужать- ся, что во многом было связано с закрытием национальных школ, отсутствием возможности получения образования на казахском языке в системе среднего специального и высшего обра- зования, доминированием русского языка во всех сферах общественной жизни. В результате к началу 90-х годов большая часть молодых городских жителей - казахов, а также часть сель- ских жителей в северно-центральной части республики (где преобладало целинное механизи- рованное зерновое хозяйство и потому села были многонациональными) являлись в большей степени носителями русского языка, а не родного, казахского. Вот отчего остроту в процес- сах нациестроительства в современном казахстанском обществе приобрели языковые про- блемы. Обратимся к результатам переписи населения 1999 г. Среди тех, кто владеет государ- ственным языком в той или иной степени, больше всего народов из тюркской языковой груп- пы: это каракалпаки (89,4% ко всей численности каракалпаков Казахстана), узбеки (80%), уйгуры (80,5%), турки (79,9%), туркмены (66,3%), татары (63,6%). Менее всех владеют госу- дарственным языком русские (14,9%), белорусы (9,9%), украинцы (12,6%), эстонцы (13,1%), цыгане (14,1%) и т.д. Государственный язык изучают 1322270 русских при их общей числен- ности в республике 4479620 человек; украинцы - 111309 человек при общей численности
547054; немцы - 107763 человека при общей численности 353441; узбеки - 95909 при общей
численности 370663 человека. При этом, к примеру, в среде русских, изучающих государст- венный язык, больше городского населения (1007315), нежели сельского (482556) [7]. Подоб- ная закономерность характерна для всех остальных нетюркских народов. Поэтому можно по- строить предположение о функциональной необходимости изучения государственного языка.
Понятно, что большинство государственных и бюджетных организаций и учреждений Казах- стана сосредоточено в городской местности.
Каковы основные направления языковой индигенизации общества? Здесь можно выде- лить несколько каналов. Одним из первых по времени и значимости, на наш взгляд, выступа- ет появление детских учреждений и школ с преподаванием на казахском языке, затем вузов и колледжей, осуществляющих подготовку казахоязычных кадров. Происходят определенные изменения и в установках казахского населения по поводу родного языка, увеличилась доля обучающихся на казахском языке не только в школах, но и в системе среднего специального и высшего образования. Обратимся к статистическим данным. Так, если в 1993-1994 учебном году число дневных общеобразовательных школ с казахским языком обучения (без специаль- ных коррекционных организаций) в республике было 3379, то к 2001-2002 году их количество возросло до 3677. При этом школы с казахским языком обучения преобладают в сельской ме- стности: 3126 из 3677 в 2001-2002 гг. Школы с русским языком обучения доминируют в город- ской местности: 1608 из 2403 в 2001-2002 гг. Количество школ, ведущих обучение на русском языке, сократилось на 15%, ведущих обучение на двух и более языках практически не меня- лось. Заметим, что в категории "школы, ведущие обучение на двух и более языках", соотно- шение казахского и русского языков обучения примерно одинаково, треть из них находится в городских поселениях и две трети в сельских [8, с. 61-62]. В системе начального профессиональ- ного образования (профессионально-технические школы) обучение на казахском языке боль- ше имеет место при получении гуманитарных специальностей. В системе среднего профессио- нального образования (колледжи) также происходит увеличение количества учащихся, обучаю- щихся на казахском языке. В 1999-2000 уч.г. их было 42479, в 2000-2001 - 54972 человек.
Больше всего таких учащихся в Южно-Казахстанской, Алматинской, Кызылординской, Жам- былской и Восточно-казахстанской областях, г. Алматы. Распределение студентов по языкам обучения в высших учебных заведениях приводится в таблице.
Статистические данные показывают увеличение числа обучающихся не только на казах- ском языке, но и на русском. Другой вывод заключается в том, что, как и прежде, образование на русском языке остается значимым как вообще в казахстанском обществе, так и среди казах- ского населения. Статистические данные позволяют предложить некоторые объяснения. Так, общее количество студентов русской национальности, например в 2001-2002 учебном году со-
Распределение студентов по языкам обучения в высших учебных заведениях
Обучаются 1991-1992 1995-1996 1999-2000 2000-2001 2001-2002
Всего 288371 272715 365385 440715 514738
В том числе на языках:
казахском 50763 80377 101066 132698 163607
русском 232257 179104 261246 305237 348731
узбекском - 60 401 737 1397
уйгурском 166 - 16 - -
ДРУГИХ 5185 502 2656 2043 1003
Источник: Образование в Республике Казахстан. Агентство по статистике Республики Казахстан. 2002.
С. 119.
ставляло 112538, а количество обучающихся на русском языке - 348731 человек. Общая чис- ленность студентов-казахов в этом же году была равна 353673 при количестве обучающихся на казахском языке в 163607 человек. Это говорит о том, что около половины студентов-казахов предпочли русский язык. Качественная сторона обучения на казахском языке на всех ступенях системы образования - кадровый состав и необходимость создания учебной, справочной и дру- гой подобной литературы на местном материале - продолжает оставаться одной из важнейших проблем и задач образовательной системы Казахстана. Тем не менее, расширение сферы функ- ционирования казахского языка на всех ступенях образовательной системы Казахстана, безус- ловно, продвигало и продвигает его, увеличивая число говорящих на казахском языке.
Другим направлением развития казахского языка в республике выступает расширение сферы его использования в медиапространстве. На 1 ноября 2002 г. в Казахстане функциони- ровало 1754 СМИ, из которых 1167 газет, 457 журналов, 121 теле- и радиокомпания, выходя- щих на 11 языках [9]. Доля выходящих только на казахском языке составляет 17,5%, на рус- ском - 35%, на этих двух языках - 35% от общего числа СМИ [10]. На 1 ноября 2002 г. в Ка- захстане на казахском языке издавалось 253 газеты и 51 журнал. Возросли и тиражи общенациональных изданий. Постепенно расширяется объем вещания на казахском языке и в электронных средствах массовой информации. В то же время в них ощущается острая нехват- ка качественных передач.
Индигенизация общества вызвана и изменениями в этнодемографии республики. Этноде- мографическая структура во многом определяется миграционными трендами. К числу наибо- лее важных из них можно отнести эмиграцию русскоязычного населения и этнических немцев.
Имеет место трудовая миграция, интеллектуальная ("утечка мозгов"), транзитная чаще в виде нелегальной миграции. Остановимся на двух миграционных трендах, имеющих влияние на про- цессы индигенизации в казахстанском обществе. Это репатриация этнических казахов (пре- имущественно из Монголии, частью из России, Китая, Турции) и внутренние перемещения ка- захов в направлении "село-город". Репатриация была инициирована на Всемирном курултае казахов в 1992 г. в Алматы, где был озвучен призыв ко всем казахам мира возвратиться на ис- торическую территорию. Первые годы (1992-1993) правительство Казахстана прилагало орга- низационные и финансовые усилия по обеспечению жильем и работой репатриантов, особенно в сельской местности, однако в дальнейшем, вследствие экономических трудностей, число квот на переселение стало уменьшаться. Всего, судя по материалам Агентства по миграции и демо- графии Республики Казахстан, с 1991 г. по 2000 г. в республику было перемещено 183652 чело- века. При этом выходцы из Монголии составили более 80% казахов, прибывших из дальнего зарубежья, но в общей структуре прибывающих доминируют казахи из стран СНГ - Узбекис- тан, Туркменистан, Таджикистан, Россия и др. страны. В целом казахские диаспоры, в особен- ности из Центрально-азиатского региона, стремятся вернуться на родину. Только в 2002 г. заявле- ния на переезд подали более 40 тысяч семей, предусмотрено было принять 2655 семей, а жилье приобретено для 1465 семей. В то же время квота для оралманов в 2003 г. увеличена с 500 се- мей до 5000 [11].
Как показывает практика приживаемости возвращающихся на этническую родину казахов, их можно разделить на две группы. Первая представлена выходцами из СНГ, адаптация кото- рых к новому месту жительства большой трудности не представляет. С оралманами (что на ка- захском языке означает репатриированный) из дальнего зарубежья ситуация иная. Здесь адап- тация во многом носит затруднительный характер вследствие слабой ресурсной базы, речь идет
122
о материальных возможностях репатриантов, уровне образования, квалификации и незнании русского языка. По факту политики репатриации этнических казахов имеются разноречивые оценки [12]. На наш взгляд, перемещение оралманов не грозит русскоязычной части населения, в силу слабости их позиций в области конкуренции на рынках труда и влияния на региональные балансы власти между казахами и русскими. В то же время нельзя не согласиться с американ- ским исследователем Я. Бремером в части "...долгосрочного эффекта этой миграции..." [13].
Другим миграционным трендом, оказывающим влияние на этнодемографию республики, является увеличение количества казахского населения, вовлеченного во внутреннюю мигра- цию. Наиболее притягательными ее объектами являются города Алматы и Астана [14]. Рас- смотрим конфигурации социогрупповых солидарностей и идентичностей на примере сельско- городской и межгородской миграций в эти города. Основой послужат результаты социологиче- ского опроса, проведенного в феврале - мае 2002 г. в Алматы и Астане (589 респондентов, оп- рошенных посредством стандартизированного интервью). Данные показали, что в наблюдае- мом замере, как и во всем общественном сознании республики, доминируют примордиальные и первичные солидарности. Реальные контактные и этнические группы являются более важными в сравнении с такими конструируемыми группами, как гражданская. Идентификация по этниче- скому признаку входит в тройку важнейших идентификаций во всех наблюдаемых группах, на- ряду с семьей и друзьями. При этом в среде сельских и городских мигрантов Алматы она высту- пает более значимой (96% и 94,7% соответственно) в сравнении с мигрантами Астаны. Если сравнить между собой значимость субэтнической и земляческой идентификаций, то во всех группах миграции доминирует идентификация по земляческому признаку (идентификация с людьми из города (области), в которой ранее проживал респондент). Наиболее высоко земля- ческая идентификация оценивается в среде мигрантов Алматы (92,6% сельских мигрантов и 85% городских мигрантов), тогда как в Астане она значима соответственно для 65,2% и 78,4%.
Субэтническая принадлежность также более значима в среде мигрантов Алматы: 73,6% сель- ских мигрантов и 71,4% межгородских мигрантов против 64,3% и 52,3% в Астане.
Какова степень идентификации с конструируемыми символическими образованиями? Дан- ные замера показывают, что такое новейшее образование, как казахстанцы, позитивно оцени- вается большинством респондентов: 93,1% сельских и 92% городских мигрантов Алматы, 73,3%
сельских и 72,5% городских мигрантов новой столицы (Астаны). Иначе говоря, степень отожде- ствления и принятия новой гражданской идентичности в южном секторе Казахстана выше, чем в его северно-центральном секторе. Одно из объяснений различий в этих группах (мигранты Астаны и Алматы) кроется в региональной этнической однородности юга и этнической гетерогенности Севера и Центра республики. По всей видимости, те, кто находится в условиях этнически гомо- генного юга (в особенности на селе), не испытывают диссонанса между этнической принадлеж- ностью и гражданской солидарностью. Тогда как респонденты - выходцы из этнически гетеро- генного Севера и Центра не имеют в своем сознании такой гармоничной согласованности меж- ду указанными типами идентификации.
В анализе идентичности, как известно, важным выступает выявление значимости и функци- онирования языка, в первую очередь родного. Поэтому в нашем опросе особое внимание было уделено определению сфер и объема функционирования казахского и русского языков в среде сельских и городских мигрантов двух крупнейших городов республики. Полевые исследования показывают, что для подавляющего большинства как сельских, так и городских мигрантов Алма- ты первым языком является казахский язык (92,5 и 92% соответственно). В Астане полагаю- щих казахский язык в качестве родного почти на треть меньше (79,5 и 69,3% соответственно).
Остальные респонденты во всех наблюдаемых замерах назвали в качестве первого языка - рус- ский; 35,1% сельских мигрантов Алматы ответили, что во владении русским языком они испы- тывают затруднения. Мы спросили также респондентов об их первом языке обучения и образо- вания и попросили назвать первый язык обучения и образования их первого ребенка. В группе как сельских, так и городских мигрантов Алматы больше всего тех, кто учился в средней школе на казахском языке - 79,9 и 66% соответственно, в Астане 57,1 и 43,8% соответственно. Вдвое меньше число тех, кто учился в вузе на казахском языке в среде мигрантов Астаны, в группе мигрантов Алматы таковых больше: 36,2% сельских и 48,7% городских. Иначе говоря, высокой является доля тех мигрирующих в Алматы, кто свободно владеет казахским языком, индикато- ром чего могут служить полученное обучение (в школе) и образование (в вузе) на казахском языке. Перемещенные в Астану в половине случаев обучались в средней школе на казахском языке, в половине - на русском. Особое внимание в нашем исследовании было уделено не толь- ко вербальным установкам, но и реальному поведению обследуемых. В установке на использо- вание казахского языка как языка обучения и образования детей наших респондентов также
можно диагностировать территориальное различие: сегодня на юге республики вдвое чаще, не- жели на севере, отдают своих детей в казахские школы. "Лидеры" - сельские мигранты Алма- ты. "Отстающие" - городские мигранты Астаны. Больше всего тех, кто отдает детей в школы с русским языком обучения, в среде городских мигрантов Астаны.
Существенным в анализе идентичности общества является и определение доминирования тра- диционных установок в сознании и поведении человека. В исследовании мы использовали вопрос о степени значимости соблюдения следующих казахских и мусульманских обрядов: имянаречения (ат кою), бракосочетания (неке кыю) по казахским канонам, обрезания (сундет), похорон по ка- нонам ислама, соблюдение поста (ораза), соблюдение таких канонов шариата, как отказ от упо- требления свинины и алкоголя. Респондент находился в континууме от "очень важно" до "вообще не важно". Результаты ответов образовали группы ответивших, среди которых на крайней пози- ции находятся "традиционалисты" (максимально традиционными мы интерпретируем тех респон- дентов, кто по всем обрядам выбирает позиции "очень важно" и "важно"), на другой "маргиналы"
- те, кто отрицает все предложенные обряды, выбирая ответ "вообще не важно".
Обратимся к распределению ответов на вопрос, связанный с объектами идентификации, где были предложен и такой вариант ответа, как "мы - приверженцы казахских традиций". Так, больше всего тех, кто позитивно оценивает эту идентификацию, в группе сельских мигрантов Алматы, с некоторым отрывом следуют городские мигранты этого же города - 70% от общего числа межгородской миграции. Таким образом, все изучаемые нами группы мы определяем как традиционные. Речь идет лишь о различиях в степени значимости того или иного обряда (в основ- ном территориальных) в той или иной группе мигрантов. Другой вывод заключается в том, что какие-либо социально-экономические, демографические и культурные характеристики индиви- дуума значимого влияния на традиционалистские или современные установки не оказывают.
Прибывающие в города мигранты, в том числе и из областных центров республики, несмотря на формальную образованность столь же традиционны, как и сельские жители, реже получающие высшее образование.
Одним из наиболее показательных индикаторов состояния общества выступает количество верующих людей. Нахождение в ситуации перманентного кризиса, неизвестности, страх за бу- дущее в особенности в среде тех, кто потерял работу (а это является одной из причин миграции в города) приводит к утрате человеком веры в себя и собственные силы. Впрочем, во многих постсоветских республиках мы наблюдаем смену советских патерналистских упований и надежд на упования и волю всевышнего. В наблюдаемых нами замерах во всех группах миграции подав- ляющее большинство респондентов отнесло себя к числу верующих. От 82,4% (городские миг- ранты Астаны) до 87,9% (сельские мигранты Алматы) опрошенных по всей выборке ответили положительно на вопрос "Верующий ли Вы человек?" Анализ показал отсутствие значимых различий как по социально-территориальному признаку (город или село), так и социально- культурному (образование, квалификация). Иначе говоря, ни социально-территориальный, ни образовательный признаки не выступают значимыми переменными. В то же время обращает на себя внимание то, что чаще всего относят себя к группе верующих в самой молодой возрастной когорте - 15-24 лет (от 94% сельских мигрантов Алматы до 76,3% сельских мигрантов Астаны).
На этапе подготовки программы исследования нами было выдвинуто предположение о боль- шом количестве верующих в группах с самыми низкими доходами. Однако, как показывают ре- зультаты, одинаково относят себя к верующим как низкодоходные группы казахов, так и обес- печенные слои, как сельские, так и городские мигранты.
Подведем итоги нашего исследования и сделаем некоторые заключения. Не будет, на наш взгляд, ошибкой предположить, что казахский язык будет получать все более широкое рас- пространение как в центре республики, так и в новой столице Астане. Данное предположение основано на том, что большая часть детей респондентов в исследуемом нами замере обучается в казахских школах, сами респонденты также стремятся расширить сферы функционирования родного языка. Представляется также корректным сформулировать вывод о возрастании зна- чимости религии в исследуемой среде, ее интериоризации в среде определенных социально- территориальных групп казахстанского общества. В кругу земляческой, субэтнической, этни- ческой и гражданской идентификаций в наблюдаемых замерах мы отмечаем доминирование этнической идентификации. Земляческая и субэтническая идентификации в среде межгород- ских мигрантов обоих городов выступают более значимыми, в сравнении с гражданской иден- тификацией, тогда как в среде сельской миграции обоих городов в сравнении с субэтнической и земляческой идентификацией более значимой выступает гражданская идентификация. Та- ким образом, можно заключить, что в Казахстане наряду с институционализацией граждан- ской и этнической идентификаций имеют место и другие классы идентификаций.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Ашимбаев М.С. К вопросу о факторах и особенностях политического развития Казахста- на // Саясат. 2001. № 3. С. 20-23; Машан М. Политическая система Казахстана: транс- формация, адаптация, целедостижение. Алматы, Аналитический центр "Стратегия".
2. Schatz ЕЛ. "Tribes" and "clans" in modern power: the state-led production of subethnic politics in Kazakhstan. Submitted to the faculty of the University Graduate School of the requirements for the degree Doctor of Political Science in the Wisconsin University. 2000. P. 275.
3. Умбеталиева Т.Б. Явление трайбализма в Казахстане // Казахстан - Спектр. 2001. № 3.
С. 35-46.
4. Кляшторный С.Т., Султанов Т.И. Казахстан: летопись трех тысячелетий. Алматы. 1992.
5. Закон "О свободе вероисповедания и религиозных организациях" // Ведомости Верховно- го совета Республики Казахстан. 1992. № 4. С. 83.
6. Закон о языках. Терминологический сборник. Алматы, Изд-во "Создык - Словарь". 2002.
С. 472.
7. Национальный состав населения Республики Казахстан. Том 2. Население Республики Казахстан по национальностям и владению языками. Итоги переписи 1999 года в Респуб- лике Казахстан. Алматы. 2000.
8. Образование в Республике Казахстан. Агентство по статистике Республики Казахстан. 2002.
9. Материалы доклада министра культуры, информации и общественного согласия Респуб- лики Казахстан М. Кул-Мухаммеда на расширенном заседании коллегии 31 января 2002.
Казахстанская правда. 2002. 19 ноября.
10. Информационная политика на современном этапе: стратегия, приоритеты, методика ор- ганизации. Методическое пособие. Астана. 2002.
11. КазААГ. 2003. 17 марта, http://www.demoscope.ru
12. Cummings S. The Kazakhs: Demographic, Diasporas, and "Return". - Nations Abroad. Diaspora Politics and international relations in the former Soviet Union. Ed. by Charles King and Neil J.
Melvin. West view Press, 1998; Садовская Е. Миграция в Казахстане на рубеже XXI века:
основные тенденции и перспективы. Алматы. 2001.
13. Bremmer I. Nazarbaev and the North: state-building and ethnic relations in Kazakhstan // Ethnic and Racial Studies. 1994. October. Vol. 17. № 4.
14. Регионы Казахстана 2002. Агентство Республики Казахстан по статистике. Алматы.
2002. С. 413.
Впервые в России Российским агентством по патентам и товар- ным знакам выдан патент на социологическое "изобретение". Его автором и патентообладателем стала научный сотрудник, руково- дитель группы "Практическая конфликтология в управленческом кон- сультировании" Института социологии РАН Любовь Николаевна Цой.
Патент выдан на полезную модель " Системы разрешения конфликтов
на строительных объектах" (№ 32 383), чем признаноприоритетное право социолога оказывать профессиональную помощь в конфликтах.
Коллектив института, редакция журнала поздравляют автора.
125
